Онлайн книга «Фараон»
|
Старик кланяется. У Мегиддо – новый властелин, но многое ли потеряет город от этих перемен? Мое милосердие и твердость обнадеживают. Никаких кровавых расправ, снисходительность и уважение к побежденным. Под покровительством Египта этот регион, возможно, получит даже больше, чем имел… Я не желаю никого завоевывать. Эти земли для нас чужие и таковыми останутся. Я довольствуюсь наложением дани в виде мешков с зерном, а мои ставленники в местном чиновничьем аппарате будут исполнять в первую очередь дипломатическую функцию. Коалиция правителей, ныне обесчещенных, грезила о войне – в отличие от населения. Зачем же мне его карать? – Гонцы разъехались по региону, – докладывает Минмес, – чтобы провозгласить победу фараона! Твоя слава останется в веках [38]. – Ты льстишь мне, прекрасно зная, что это – всего лишь веха на пути. Мой виночерпий обиженно опускает глаза: – Но хотя бы маленький пир ты устроишь? Для военачальников, чтобы выпили за твое здоровье? – Если это необходимо, пусть будет пир. Позови Маху! – Думаешь, они еще могут взбунтоваться? – Нет. Хочу уладить последнюю деталь. Прибегает командир царской гвардии. – Ты видел, какие у противника луки? Кажется, покрепче, чем наши. Пусть мастера откроют все секреты их изготовления. У египетских лучников должно быть лучшее оружие, это – одно из условий нашего могущества. * * * Лузи и Ваал, двадцатилетние солдаты, служили до недавнего времени правителю Кадеша и свято верили, что завоюют Египет. Первый был одним из многочисленных сыновей правителя Мегиддо, второй – его слугой. Между собой парни были очень похожи – оба коренастые, узколобые, с густыми бровями. Оба оказались в толпе пленников. Но на падение крепости смотрели по-разному. – Мы целы и невредимы, – сказал Ваал. – Это главное. – И узники фараона, – возразил Лузи. – Тебе и это по нраву? – Лучше так, чем умереть. Победа все равно досталась бы Тутмосу. – Тут ты ошибаешься! Мы сильнее этих заморышей-египтян! Отец показал себя трусом. Видел, как он ехал, растопырившись, на осле? Чтоб он сдох! – Лузи, ты не должен так говорить! – А ты смотри правде в глаза! Ваал, теперь мы рабы. – В Египте нет рабов. И там нам будет житься не хуже. – Тебе – может быть. Я же был сыном правителя и готов был отдать за него жизнь. А этот червь, мой отец, меня предал. Я его примеру не последую. – Что ты этим хочешь сказать? – Я убью Тутмоса. – Совсем спятил? – Наоборот. Фараон – худший из тиранов, он нас презирает и хочет нашей погибели. И теперь у меня есть цель – с ним покончить. – Оставь эти бредовые речи, Лузи! – Я не смирюсь с унижением. – Ко всему можно приспособиться. – Ни за что! Командир-египтянин на них прикрикнул: – Тихо, вы двое! Не отставать! Ваал перехватил руку приятеля, готовую ударить. Пленники по очереди подходили к писцу, который сидел, поджав ноги, за низким столиком. – Твое имя? – Ваал. – Армейский чин? – Простой солдат. – Семейный? – Холостяк. – Клянешься подчиняться фараону и соблюдать законы Египта? – Клянусь! – Меняя страну, меняют и имя. Отныне ты будешь зваться Бак, что значит «слуга, работник». Если будешь вести себя хорошо, освоишь какое-нибудь ремесло, получишь жилище и, при желании, женишься. А пока поработаешь с остальными военнопленными. Бак влился в толпу себе подобных, которых в тот же день было приказано отправить в Египет. Джехути с удовлетворением наблюдал за переписью, проходившей по установленным царем правилам. Из этих парней, при должном присмотре, выйдут отличные крестьяне. – Теперь ты! – Писец указал на Лузи. – Имя? – Ненавижу тебя. – Это еще что за чушь? Твое имя, быстро! Лузи плюнул писцу в лицо, перевернул столик, а помощника пнул в голову. Египетские солдаты тут же набросились на пленника, повалили на землю. А прежде чем вздернуть на ноги, хорошо намяли ему кулаками бока. – Ты слишком дерзок, – заметил Джехути. – Но мы тебя вышколим. – И тебя ненавижу! – Тому, кто ненавидит всех и вся, мой мальчик, суждено отравиться собственной желчью! На первых порах поработаешь с остальными строптивцами на болотах. Там ты наберешься терпения, если, конечно, не подохнешь. А пока будешь числиться опасным. Сняв с жаровни железный прут с раскаленным клеймом на конце, Джехути приложил его к плечу бунтовщика, однако крика боли не услышал. Навечно въевшаяся в кожу, эта позорная метка изображала поверженного врага – коленопреклоненного, со связанными за спиной руками. Бак смотрел на все это с ужасом. Но что он-то может сделать? Будущее его прежнему господину было уготовано отнюдь не радужное. 24
Минмес собрал во дворце Мегиддо местных вельмож, отныне покорных фараону. Те встретили его презрительными, а порой и насмешливыми взглядами. Застенчивый с виду, невзрачный… Из такого можно веревки вить в разговоре, от которого зависит их будущее! – Мы собрались, дабы определиться с податями, которые регион будет платить Египту ежегодно, – монотонным голосом начал Минмес. – Мы пришлем своего надсмотрщика, он и определит реальный объем богатств, которые вы производите, а именно – золота, серебра, меди, полудрагоценных камней, крупного и мелкого скота, зерновых, овощей, фруктов, вина, лошадей, колесниц, ладана, притираний, благовоний, тканей, металлической посуды, растительных масел, меда, мебели, минеральных и растительных красителей. Наша администрация сообщит, сколько чего передать в казну, и вы своим имуществом и жизнью отвечаете за то, чтобы все было в наилучшем виде исполнено. У собравшихся перехватило дыхание. Смотритель житниц возразил: – Эти условия нам не подходят! Ты согласен на торг? – Нет. – Нет? Но почему? – Потому что вы – бунтовщики и собирались завоевать Египет. Фараон победил и мог бы сжечь Мегиддо, а всех его жителей перерезать. Вместо этого Тутмос предлагает мировую и торговые соглашения. На вашем месте я бы по достоинству оценил его милость и то, как вам всем повезло, и скрупулезно исполнял все обязательства. |