Книга Маги без времени, страница 32 – Сергей Лукьяненко

В общем, мы рискнули и стали жить не прячась. Да, были наготове. Да, ставили защитные и сигнальные заклинания. Подозрительно приглядывались к нечастым гостям из Тёмной Империи, приезжавшим в Низинное Княжество.

Но время шло, а нас никто не преследовал. Жизнь в Тёмной Империи шла своим чередом, жизнь в Княжествах – своим.

Мы устали бояться.

Я понял это в тот день, когда Мира притащила с рынка огромный горшок с редким и красивым растением – «облачной флейтой» – и сказала:

– Весной расцветёт.

До этого мы ничего не планировали так надолго.

Мы начали вспоминать в разговорах Ирбрана и Секта, без особой обиды или злости, просто как факт жизни. Сеннеру мы тоже вспоминали, с грустью, но надеясь, что она жива. Однажды я попросил Миру научить меня той хитрой защитной руне, что превратила стрелы гвардейцев в неотразимое пламя. Она научила меня, спокойно, без печали и сожалений.

Зато однажды за ужином, обнаружив, что купленный нами сахар принадлежит торговцу Орми Снапсу – тот к нашему удивлению не разорился, а, напротив, захватил весь сахарный рынок, мы хохотали весь вечер. Потом стали выяснять, каким образом хитроумный Снапс выкрутился. И в итоге пришли к выводу, что Орми скупил на рынке самый низкокачественный сахар под видом самого чистого и дорогого, застраховал склад и сам же, через подставных лиц, заказал его уничтожение. В итоге он ничего не потерял, зато дешёвый сахар полностью с рынка исчез, а Снапс взвинтил цены на сахар с других своих складов. Причём никто даже не упрекнул его в этом, ведь все знали, что сахароторговец пострадал и близок к разорению!

Тогда мы с Мирой были ещё дети. И хитрый торговец обвёл её вокруг пальца.

В общем я уверился, что Тёмному Властелину до нас дела нет, да и натурфилософ Ирбран, вернув своё творение, от мыслей о мщении откажется.

Теперь слова Сеннеры меня ошарашили. Я стоял, глядя в её человеческие глаза на плоском и чешуйчатом, будто морда ящерицы, лице.

Её послали убить…

– Только меня? – спросил я.

– Тебя и Миру, – сообщила Сеннера.

Она помолчала.

– И даже детей, если они у вас есть. Я не стала объяснять, что вы только ждёте ребёнка.

– Так ты знаешь? – меня это поразило.

– Да, – коротко ответила Сеннера. Подошла ко мне, прижалась головой к животу. Постояла так секунду, потом повернулась к столу и стала изучать рисунки рун.

– Почему? – спросил я. – Три года нас никто не преследовал…

– Повелитель потребовал от Ирбрана медальон. Доктору пришлось сознаться, что ты его украл. Повелитель был очень зол. Он даже хотел, чтобы я растерзала Ирбрана.

Сеннера вздохнула.

– К сожалению, он передумал. Ирбран и Сект добились больших успехов, они нужны повелителю.

Я сел в кресло. Не похоже было, что Сеннера кинется на меня прямо сейчас. Из её слов похоже, что она вообще не кинется.

– Расскажи мне, что произошло, – попросил я. – После нашего бегства.

– Тёмный Властелин пришёл к Секту, – сказала Сеннера. – Не сам, конечно, а регулятор, который был его голосом. Он похвалил его и велел работать вместе с Ирбраном. Это по приказу повелителя лаборатория Секта была обворована и всё передано Ирбрану – тот и не знал, кто проделал бо́льшую часть работы.

– Сект согласился?

– Конечно, – на лице Сеннеры появилось что-то, напоминающее улыбку. – А разве кто-то мог бы отказать? Даже Ирбран не осмелился проявить недовольство. Они теперь работают вместе, у них новая общая лаборатория в замке Тёмного Властелина. Сект занимается теорией и начальной стадией экспериментов. Он сентиментален и боится слёз.

Она легко оттолкнулась от пола и уселась на стол передо мной. Даже принялась качать ногами, как обычный ребёнок.

Я сглотнул. Спросил:

– А Ирбран…

– Работает с людьми. Изменения успешны, если брать детей с даром рунной магии. Теперь Академии, Мастерские, Школы выпускают в два раза меньше волшебников. Только самых лучших. Остальных отправляют к Ирбрану.

Мне стало нехорошо. Это же сотни детей! Может быть, тысячи!

– А ты? – спросил я.

– Я – любимица Тёмного Властелина, – ответила Сеннера. – У меня нет побега Жохар-До-Лакши в мозгу. Ирбран и сам недоволен этим методом, он работает лишь рядом с объектом обожания. Изменённые живут с Жохар-До-Лакши, но их повелителю надо самому идти с ними в бой. Очень неудобно.

– Но ты служишь Тёмному Властелину? Просто так?

Сеннера кивнула. И пояснила:

– Он добр ко мне. И мне обещана великая награда.

– Какая? – зачем-то спросил я.

– Когда помощники Ирбрана узнают всё, что знает натурфилософ, Тёмный Властелин отдаст Ирбрана мне. Я сделаю с ним то, что захочу. А потом… – Сеннера помолчала. – Потом Сект попробует разделить меня. Все мои части хотят свободы.

– Я надеюсь, у тебя всё получится, – сказал я. – Мы с Мирой вспоминали тебя, Сеннера.

Монстр молчал, глядя на меня. Потом Сеннера сказала:

– Тут кроется проблема. Тёмный Властелин был впечатлён вашей отвагой и умением. Когда он узнал, что вы покинули Империю, он велел вас не трогать. Но Ирбрану пришлось сказать про медальон, и тогда повелитель разгневался. Нас послали забрать медальон и убить вас.

– Нас?

– Я – старшая над группой из четырёх изменённых, – пояснила Сеннера. – Я отдаю им приказы, но самый главный приказ отдал Тёмный Властелин: убить вас, вернуть медальон.

– Плохо, – сказал я. – Нам придётся сражаться, и ты, возможно, меня убьёшь.

– Если будем сражаться, наверняка убью, – согласилась Сеннера. – Теперь у меня большой опыт.

Мы помолчали.

– Я не собираюсь причинять вам зло, – вновь сообщила Сеннера. – Но надо найти выход. Сейчас мой отряд занят, убивать вас мы решили ночью.

– Угу, – кивнул я.

– Мы приехали в город с цирковой группой, – зачем-то объяснила Сеннера. – «Плоды похоти и разврата, дети-чудовища». Наш хозяин – один из регуляторов, но он ни во что не вмешивается, притворяется обычным дрессировщиком. Именно на него замкнута любовь изменённых. Мы стоим за решёткой и скалимся на посетителей. Про нас говорят, что мы родились от связи между людьми и чудищами. Моя мать, например, сожительствовала с людоящером!

– Какая мерзость, – сказал я. – Бедная девочка…

– Я уже не девочка, я старше тебя, – сказала Сеннера и замолчала.

– Хочешь чая? – спросил я. – И ещё есть суп из солёной трески.

– Я шла через кухню, – сообщила Сеннера. – Я унюхала. Чай я хочу.

Мира не удивилась.

Она настолько не удивилась, что я испытал прилив гордости за неё и ощутил собственную никчёмность.