Книга Глубокая вода, страница 56 – Андрей Кокотюха

— Врешь.

— Между прочим, в этой истории очень много правды. Золото было, его действительно пытались вывезти, об этом свидетельствуют архивные документы. Была женщина, которая в войну работала переводчицей в комендатуре, за что и отсидела десять лет в лагерях. Только она умерла, родственников у нее не было, журналист и правда встречался с ней. Значит, никто не проверит, что она ему говорила, а чего не говорила. Он, как настоящая акула пера, разбавил факты вымыслом. И сам сбил тот злосчастный самолет над Тихим затоном. Поэтому у Коротуна очко и заиграло, когда вдруг появился неизвестный и начал строгим тоном требовать от него подробностей и объяснений. Признаться, что все это выдумал, чтобы заработать немного денег и скандальную репутацию, — сразу поставить на дальнейшей карьере крест. Бог его знает, что это за человек пришел и чего ему надо. Пришлось делать умную мину и играть свою роль до конца, на ходу придумывая несуществующие подробности. В действительности же судьба золота так и осталась неизвестной. — Мельник вздохнул. — Читать мы все умеем. Вот только верить написанному и напечатанному в прессе вас никто не заставлял, Заруба. Вы поверили, решили легко поднять со дна заводи пару лишних миллионов. Результат — убиты пятеро. И, если честно, я до сих пор не уверен, что Владик Коротун в этом не виноват. Просто, видимо, для него законники еще не написали статью.

— Врешь. Врешь. Врешь!

— Понимаю — вы не можете поверить, что погубили себя из-за чьей-то глупой выдумки. Из-за того, что людям нравится читать подобные статьи в газетах. Понятно, вас никто не будет судить. Только, извините за пафосную фразу, не каждый суд проходит в судебном зале. Есть другие суды, другие судьи, другие прокуроры. Об адвокатах не говорю — вы уже пытались с моей помощью быть адвокатом самому себе. Итак, вы знаете об этом самом другом суде. Раз так, — Виталий посмотрел на часы, — то больше не имею права вас задерживать. Оставляю вам ваше движимое имущество. — Он кивнул в сторону Ольги. — Не выгоняйте ее из киевской квартиры и вообще не очень ругайте. Она пыталась все делать так, как следует. Мне порой даже нравилось.

— Скотина! — воскликнула блондинка.

— Моя бывшая жена обо мне так же подругам и теще говорила. Придумай что-то новенькое. Не сможешь — Коротун поможет. Он мастер на разные выдумки.

Скрыпник, который все это время молчал, поднялся со стула, потянулся, разминая онемевшие мышцы.

— Теперь, Заруба, я кое-что вам скажу. Виталий во всем прав, и я не такая уж влиятельная и сильная персона в местной полицейской системе, чтобы пытаться ее сломать. Ваших Чабана с Моругой действительно выпустят. Я не выброшу их из машины прямо сейчас, а все-таки отвезу в управление и найду повод задержать эту парочку на срок, предусмотренный законом. Если вы начнете выполнять свои обещания уже сейчас, на свободе оба будут к концу дня. Максимум — завтра утром, потому что даже вы с вашими связями не способны запустить нашу бюрократическую машину быстрее, чем она вертится. Мне, если честно, хватит времени даже до вечера. Я не скажу, под чьей они опекой. Я просто сделаю так, чтобы на то короткое время, которое они просидят в камере, они попали в такие условия, когда час кажется вечностью. Вот на это, Заруба, у меня полномочий, возможностей и опыта хватит. Сидят у нас такие люди, которые за возможность передать на волю записку или получить что-то оттуда так стараются… Короче, мало вашим спортсменам не покажется. Они навсегда поймут — убивать людей нельзя. Ну, и теперь кое-что хочу сказать лично вам. Только при свидетелях — зовите ваших долбозвонов.

Банкир не сдвинулся с места. Скрыпник сам обошел стол, нажал на нужную кнопку. Через мгновение в кабинет ввалились двое крепких охранников с абсолютно тупыми, хотя и преданными выражениями лиц. Алексей молча показал им свое удостоверение, спрятал документ в карман.

— Это чтобы вы, мальчики, глупостей не натворили, связавшись с офицером полиции, который находится при исполнении, — объяснил он.

Подошел к Зарубе на расстояние удара, коротко замахнулся.

Кулак врезался в челюсть.

Банкир не ожидал нападения, но даже если бы ожидал, вряд ли удержался бы на ногах.

Мельник знал — его кум в молодости пытался профессионально заниматься боксом и даже делал успехи.

Сидя на полу возле стола, Заруба сплюнул кровь и обломок зуба. Жестом остановил охранников, которые робко двинулись на Скрыпника, пытаясь хотя бы создать видимость желания выполнить работу, за которую получают деньги.

— Теперь эти двое, ваша любовница и Виталик при желании подтвердят: майор полиции Скрыпник при свидетелях дал по морде банкиру Зарубе. Это если вы попытаетесь сделать так, чтобы меня выгнали, все поймут за что: ему дали в рыло, а он не смог дать сдачи, как нормальный мужик. Вместо этого начал пристебываться к нормальному менту и сживать его со свету. Меня выпрут, когда вы этого захотите. Только я работу найду, а вы останетесь с битой мордой. Думайте, стоит ли что-то делать.

— Больше мы вас не побеспокоим, Павел Павлович. — Мельник уже стоял у двери. — Заявление об увольнении писать не буду, потому что не писал заявление о приеме на работу. До свидания. Желаю когда-нибудь найти золото в темной воде.

Они вернулись на Тихий затон.

Вышли из машины, сели возле берега. Пили водку прямо из горла, передавая ее друг другу. Курили и молчали, глядя на спокойную гладкую поверхность воды.

— Ты всегда пьешь за рулем? — поинтересовался Мельник, когда бутылка опустела.

— Кто мне что скажет? — равнодушно ответил Скрыпник.

— Удар у тебя нехило поставлен.

— Сам от себя не ожидал. Давно в спортзале не был.

— Я туда вообще не ходил.

— Оно и видно. Уличная шпана вон как прошлась…

— Вообще это круто — от безысходности затопить банкиру в пятак. Круче только выследить, где он живет, и помочиться в его подъезде.

Снова замолчали. За сегодняшнее утро было услышано и сказано столько, что, казалось, слова просто закончились. Как сигареты в пачке или водка в бутылке.

В воде что-то плеснуло.

Судя по звуку, где-то плавала по-настоящему крупная рыба.

А может, еще что-то, о чем можно только догадываться.

Не хотелось даже думать.

Мельник попытался отогнать от себя подобные мысли и сразу вспомнил деда Шалыгу.

Опять плеснуло.

— Жарко, — сказал Виталий, вытирая вспотевший лоб.

— Когда ехали, ласточек над водой видел?

— Ну?

— Будет дождь.

— Скорее бы…

Мельник сплюнул в воду прямо перед собой, потом с раздражением хлопнул себя по щеке.

Когда убрал руку и посмотрел на нее, довольно улыбнулся — прямо в центре ладони расплылось кровавое пятно.

Комары совершенно не боялись смерти.

Киев