Онлайн книга «Кики и её волшебство»
|
Уи прятала взгляд. — Но послушай, Уи, разве не лучше будет тебе самой отнести его? То, что сделано своими руками, и передавать нужно из рук в руки. — Не нужно. Помоги, прошу. Уи смущенно поежилась, сейчас она была сама на себя не похожа. — Ну я прошу тебя! И передай, пусть надевает, если станет зябко. — Уи буквально втиснула жилет в руки Кики. — Там в кармане письмо вложено. «Вот я бы на ее месте, если б сшила такое чудо, то пошла б сама, хотя бы для того, чтобы похвастаться... Какая она все-таки чуднáя!» Кики полетела к часовой башне. Мэр, в рубашке с закатанными рукавами, сидел и что-то записывал в бухгалтерской книге. Время от времени он протягивал руку к стоящим рядом счётам, сноровисто гонял туда-сюда костяшки и что-то бормотал себе под нос, кивая. Застав мэра за таким серьезным занятием, Кики не осмелилась его окликнуть. В итоге она просто деликатно постучала в приоткрытую дверь. — А, Кики! Давно не виделись! Мэр отложил ручку и раскрыл Кики объятия. Лоб его поблескивал от пота. И живот в самом деле заметно выдавался вперед, как и сказала Уи. Когда Кики прилетела в город, мэр только-только занял свой пост. Это был молодой и честолюбивый юноша, который теперь превратился в представительного зрелого мужчину. И по всему было видно, что человек он занятой и работящий. — Вам посылка от Уи. Ну, той девушки с рынка «Всякая всячина»... Кики протянула мэру жилет, а тот залился румянцем. — Она просила передать, чтобы вы надевали его, если вам станет зябко. И что в карман вложено письмо для вас. — Письмо! — Мэр вздрогнул всем телом. А потом как-то неуверенно погладил жилет, уставившись в пол. Наконец он вздохнул, и с его губ сорвалось: — Ну и как же мне быть?.. Она постоянно шлет мне письма... Ты только взгляни! Мэр протянул Кики письмо. — Я не могу понять смысла, как ни стараюсь! Судя по всему, это такие стихи... Ну, хотя бы это я способен понять. У мэра был совершенно беспомощный вид, он даже словно бы съежился. — Не могу же я попросить ее, чтобы она мне объяснила, что тут имеется в виду, это было бы страшно невежливо... К тому же, если вдруг кто узнает, что мэр не способен понимать поэзию, горожане могут забеспокоиться об уровне образования в городе... Вот такие стихи были в письме. Плеск, плеск, плеск. Вечно там, вдалеке. Всегда только шелест шагов. Милые волны! Я здесь, здесь. Я берег, Я здесь! — О-ох... — Мэр снова тяжело вздохнул и уставился на письмо. — Ведьмочка, ты-то хоть понимаешь, что написано в этом стихотворении? — Да, более-менее... И это чудесные стихи! — Кики подумалось, что они как нельзя лучше отражают ее собственные чувства. — Раз ты более-менее понимаешь, то и мне должно быть понятно. Она наверняка написала это на берегу. И волны шелестели и плескались... От этого звука на душе спокойно становится. Мне очень нравится, красивое стихотворение. Но она ведь, наверно, хочет им что-то мне сказать? «Вечно там, вдалеке» — это значит, что город должен заботиться о своем побережье вдоль всей границы, содержать его в чистоте, так ведь, наверно?.. Мэр вперил глаза в пол. Кики тоже начала изучать свои ноги, но щека у нее так и дергалась. Ну надо же, он в самом деле такой толстокожий, ничего не понимает! Чем больше Кики думала о том, что смеяться нельзя ни в коем случае, тем смешнее ей становилось. — Знаете, вы в самом деле замечательный мэр. Что бы ни случилось, вы все время только о благе города и печетесь. — Ну разумеется! А как иначе? Мэр энергично кивнул в ответ на слова Кики, словно она сказала самую очевидную вещь, и слегка выпятил грудь. — В этот раз она написала о волнах, в прошлый – о камешке. Где же... А, вот оно. Мэр вынул из-под стоящего на столе пресс-папье почти такое же письмо. Вот что в нем было написано. Круглый-округлый, Мой милый камешек. Катится деловито, весь в заботах, Круглый-округлый, спасибо за всё! — Ну, вот здесь я хоть немного, да понял. Раз деловитый и весь в заботах, то, думается, под камешком она имела в виду меня. Ну и «круглый-округлый» — это тоже вполне ко мне подходит. Мэр похлопал себя по животу и чуть конфузливо улыбнулся: — Она за меня беспокоится, поддерживает... Но в этот раз речь зашла о море! Милая Кики ты же сказала, что более-менее понимаешь, о чем речь, ты не могла бы поделиться со мной своими идеями на этот счет? — Я считаю, что «волна» — это вы, мэр, а «берег» — это Уи. Мне думается, что это стихи о любви, и чудесные к тому же. — Ох ты ж!.. Мэр громко сглотнул, будто у него в горле что-то застряло. — Да как же я! — Он поспешил достать из кармана платок и промокнул пот на лбу. Кики взглянула на мэра искоса и заговорила снова. — Мне кажется, это стихотворение следует читать так... Не думаю, что я ошибаюсь... Плеск, плеск, плеск. Ты подходишь близко, Но вечно остаешься вдалеке. Я всегда слышу только шелест шагов, ты уходишь. Милые волны, мой мэр! Я здесь, здесь. Я жду тебя, как берег ждет волну. — В это стихотворение вложены чувства Уи, очень сильные чувства. Оно замечательное, вы не находите? Тут уже и сама Кики немного смутилась, руки у нее начали слегка подрагивать. Мэр неподвижно уставился в одну точку. Лоб его снова покрылся бисеринками пота, и их становилось все больше и больше. — О-ох... — только и смог сказать он наконец. — Ну и как же мне быть? — снова повторил мэр и беспомощно взглянул на письмо. — Так-так, теперь понятно... Страшная штука эти стихи! Вроде и понимаешь их, а ничего не понять! Мэр нервно потер шею, словно пытаясь скрыть замешательство. И все же он радостно улыбался. — Что же мне делать с ответом?.. Не могу я ее без ответа оставить... Мм... Хм... Хмыкая и бормоча, мэр смотрел куда-то вдаль невидящим взглядом. А потом вдруг выпрямился и воскликнул: «Побережье!» Кики чуть не подпрыгнула от неожиданности. — Ладно, значит, «побережье». Пусть будет так. Где волна, там и побережье! Гмм... Ну-у... «Я побережье Корико. Пятьдесят три километра с запада на восток»... можно сказать и так, почему нет. Потом... «Вот такой длины у меня руки, ими я обнимаю Корико. Все волны, маленькие и большие, плывут в мои объятия, да-да». Угу... Ага... Готово. Вот, так пойдет. Как тебе такое, ведьмочка? |