Книга Идеальная мишень, страница 50 – Чингиз Абдуллаев

Ясно — она презирает всех своих бывших соотечественников.

— Что мне ему сказать? — спрашивает она.

— Передайте ему, что приехал друг Дмитрия Труфилова.

Она смотрит на меня пустыми глазами. Потом нажимает кнопку селекторной связи. Даже не встает, чтобы пойти и доложить своему боссу. Очевидно, она спит с ним и поэтому позволяет себе эти вольности.

— К вам посетитель, — докладывает она на чудовищном французском.

— Какой посетитель? — раздается негодующий рык хозяина.

— Он утверждает, что он друг Дмитрия Трефилова, — докладывает девица.

— Труфилова, — поправляю я девушку, но похоже, что ее босс все понял и так.

— Я сейчас выйду, — крикнул он, и через несколько секунд из кабинета выбежал коренастый Крепыш в темной водолазке и сером костюме. Хорошо еще, что не в малиновом пиджаке. И хотя на пальцах этого типа поблескивает крупный перстень, на груди нет привычной цепи. Это уже впечатляет.

— Кто вы такой? — бросается он ко мне. — Откуда вы приехали? Я не знаю никакого Труфилова. Уходите отсюда.

— Мне нужно с вами поговорить. — Я хладнокровно наблюдаю за его метаниями. Главное сейчас — выдержать первый напор.

— Чего вы хотите? Я бельгийский гражданин. У меня вид на жительство. Я ничего не хочу слышать, не собираюсь участвовать в ваших фокусах.

— Спокойнее, — говорю я ему, не повышая голоса, — иначе вы можете потерять и вид на жительство, и свою фирму. И даже оказаться в бельгийской тюрьме.

Он смотрит на меня вытаращенными глазами. До него постепенно доходит смысл моих слов. Затем он направляется в свой кабинет, коротко бросив мне:

— Идемте.

Мы входим в его кабинет. Именно такой кабинет и должен быть у подобного типа. Огромных размеров комната, большой стол, несколько телефонов и даже портреты хозяина в рамках. Охотничьи трофеи в немалых количествах, даже грамота о членстве в каком-то клубе. И все здесь словно кричит — смотрите, как я преуспел, как я отлично устроен в жизни.

— Так что вам, собственно, нужно? — спрашивает он, плотно закрывая дверь.

— Мне нужен ваш друг — Дмитрий Труфилов.

— Я не знаю, где он сейчас, — отвечает Ржевкин, отводя глаза. И конечно, замечает, как я реагирую на его вранье. Я молчу, глядя на него, а он начинает нервничать еще больше.

— Мы с ним не виделись два года. Или полтора. Я ничего не знаю, — нервно говорит он в ответ на мое затянувшееся молчание.

В такие моменты пауза бьет по нервам похлеще любого вопроса.

— Но вы знали раньше Труфилова? — спрашиваю я.

Отпираться бессмысленно, ведь он сам себя выдал нервозными ответами.

— Знал. Немного знал. Но я давно уехал из Москвы, и у меня нет связей…

В такие секунды нужно действовать быстро и, главное, решительно. Я схватил его за водолазку, прижимая к стене. Он даже не пытался вырваться.

— Послушай, что я тебе скажу, — прошептал я этому подлецу, — мне позарез нужен Труфилов. И я знаю, что тебе известно, где он находится. Ты меня понимаешь. Я приехал от его бывших сослуживцев. Если мы смогли вычислить, где ты находишься, то мы обязательно найдем и его. Но если наши поиски затянутся, ты можешь считать себя покойником. Ты хорошо меня понял? Покойником!

— Я ничего не знаю, — твердит он, но я знаю, что такие типы бывают стойкими только до первой пощечины. Элементарные азы психологии. Я резко и больно бью его по физиономии — раз, второй.

— Не будь кретином, — говорю я ему очень тихо, с трудом сдерживая кашель. Закашляться сейчас — значит обнаружить свою слабость. — За тобой уже выехали убийцы, и у тебя есть тридцать минут, чтобы сбежать отсюда. Только тридцать минут! Ты меня понял? Потом будет поздно.

— Какие убийцы? — Он напуган до предела.

— Которые объявили на тебя охоту. Я оставлю тебя здесь и уйду. А ровно через полчаса появятся люди, которые не будут церемониться ни с тобой, ни с твоей длинноногой любовницей.

— Чего ты хочешь? — начинает он соображать.

Пощечины явно ускорили процесс кровообращения.

— Когда ты видел последний раз Труфилова? Говори быстрее, у нас мало времени. — Три месяца назад. Он приезжал ко мне в Антверпен. Говорил, что его будут искать. Просил денег. Я ему немного помог.

— Куда он уехал?

Ржевкин трясет головой, даже не пытаясь ничего сказать. Я снова бью его по лицу.

— Куда он уехал? Говори быстрее! Вспоминай, вспоминай. У нас осталось только двадцать пять минут. Только двадцать пять.

— Он уехал… уехал… — Ржевкин трусит. Он хочет сказать, но боится, что получится еще хуже.

— У нас нет времени! — ору я изо всех сил.

— Он уехал в Париж, — выдавливает Ржевкин, — уехал три месяца назад. Он живет за Монпарнасом, в Париже. Там находится дом его знакомой.

— Как ее зовут?

Он все еще колеблется.

— Назови мне ее имя!

— Сибилда. Ее зовут Сибилла. Фамилии я не знаю.

Похоже, он говорит правду, было такое имя среди пяти людей, чьи досье я изучал. Там значилось имя Сибиллы Дюверже. Похоже, он действительно напуган и не врет.

— Адрес! — ору я. — Говори адрес!

— На авеню генерала Леклерка, — выдыхает он, — больше я ничего не знаю.

Я толкаю его к стене. Смотрю на часы. Если у него осталось и не двадцать минут, то, конечно, не больше часа. Он должен успеть сбежать, чтобы его не остановили ни мои соглядатаи, ни профессионалы Хашимова.

— Уезжай из города, — советую я ему, — вернешься через несколько дней, когда все будет спокойно. А еще лучше, после двенадцатого мая. Тогда ты уже никому не будешь нужен. Ты меня понял?

— Понял. — Он сглотнул слюну, глядя куда-то вбок. Ага, он смотрит в сторону картины, висящей на стене. Интересно, почему он туда смотрит? Она как-то непонятно низко висит. Подойдя к картине, я ударом руки сбрасываю ее на пол. Так и есть. За ней — личный сейф этого идиота. Такие не меняются никогда.

Самые надежные документы и часть наличных он наверняка хранит у себя в сейфе.

Эти разбогатевшие торгаши с золотыми цепями на шее искренне верят только в наличные деньги, которые лежат у них под задницей… До чего же противно иметь с ними дело.

— Уезжай, — напоминаю я ему и выхожу из кабинета. Девица смотрит на меня с явным недоумением.