Онлайн книга «Из жизни карамели »
|
– Нет. И чему это я удивляюсь? – подумал Рыба. – Я ведь и сам по пьянке не блевал никогда, а самолеты не считаются. – Ну, соображай быстрее! Ты – Николаша. Депутат Городской думы. А я повар. Вчера приехал из Питера, буду у вас работать. В ресторане у твоей жены, Веры Рашидовны. Вспомнил? Имя жены произвело ни с чем не сравнимый эффект. – Верка! – замычал Николаша и снова попытался оторвать себе голову. – Верка меня живьем сожрет. Обещал ведь ей… расписку писал… Ни-ни, в рот ни капли… Вспомнил! Ты повар из Питера. – Точно! – обрадовался Рыба. – Будешь у нас работать, если подойдешь. – Точно! – А зачем ты меня напоил? – Ты сам меня напоил. – А почему это ты со мной на «ты»? С депутатом Городской думы? – Так мы вроде пили с тобой на брудершафт. Николаша бросил наконец сражаться с собственной головой и напустил на себя надменный вид: – Что-то не припомню. – Да неважно… Я тоже могу не вспоминать. – И не вспоминай. – Остальное тоже не вспоминать? – Остальное – тем более. Не было ничего. – Не было так не было, – согласился Рыба. – А чего не было? – А ничего. Просто говорили о наболевшем. О судьбах Родины. Это если Верка докапываться начнет. Понял меня? – Что уж тут не понять… Не успел Рыба-Молот закончить фразу, как Николаша дернулся всем телом и забаррикадировался слоном, при ближайшем рассмотрении оказавшимся одного размера с депутатом. – Чую, Верка идет по наши души!.. Давай, отползай! Ты меня не видел, а я тебя. И правда, не прошло и минуты, как в детскую ворвалась Вера Рашидовна. Белокурые волосы Веры Рашидовны клубились, как грозовые тучи, рот свело в немом крике, а глаза нестерпимо сверкали и метали молнии. Больше всего Вера Рашидовна напоминала сейчас вступившую на тропу войны греческую богиню Афину Палладу или (исходя из итальянской составляющей ее фамилии) – римский аналог Афины – Минерву. Просканировав молниями пространство детской, Афина-Минерва наконец остановила взор на единственном достойном ее гнева объекте – Рыбе-Молоте. Рыба сидел в кресле с открытой прямо на середине книжкой «Приключения Чиполлино» – и выглядел вполне невинно. – Где?! – голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросила Вера Рашидовна. – Кто? – Муж! – Чей? – Мой. Где Николай? – Понятия не имею. – Пили? – В меру. – Дебоширили? – Просто говорили о наболевшем. О судьбах Родины. По мере приближения к креслу Рыбы-Молота Вера Рашидовна теряла сходство с Минервой. Приобретая при этом гораздо более опасное для жизни и здоровья сходство с Медузой Горгоной. В какое-то мгновение Рыбе даже показалось, что в волосах работодательницы закопошились змеи. – Вы ведь врете, Александр Евгеньевич. – Не вру. – И как после этого я смогу доверить вам свой ресторан? – С легким сердцем. – Вы алкоголик? – Честно говоря, я вообще не употребляю. – А ну, дыхните. Просьбу (вернее – приказ) невозможно было не выполнить, поскольку подкреплена она была тяжелым гипнотическим взглядом, от которого у Рыбы отнялись конечности и побежали мурашки по спине. С трудом поднявшись, он приблизил лицо к лицу Веры Рашидовны и сделал глубокий выдох. Вопреки ожиданиям Рыбы блондинка даже не поморщилась. – Еще раз! – потребовала она. Рыба дыхнул во всю силу легких. – Странно. Очень странно. Алкоголем не пахнет. – Вот видите! – Этого быть не может… Не может. Ведь после вчерашних возлияний – по всем законам химии, биологии и прочих естественных наук – Рыба должен был не только валить с ног восприимчивые к запахам существа, но и изрыгать огонь. – Я же видела вас ночью. Вы на ногах не держались! – А это точно был я? – обнаглел Рыба. – Очень странно, – еще раз повторила Вера Рашидовна. Наверное, она удивилась бы еще больше, если бы увидела то, что видел сейчас Рыба: маленькие охотники-оборотни! Еще более бесплотные, чем обычно, еще больше похожие на дым. Охотники некоторое время покружили над головой Веры Рашидовны, образуя нечто похожее на нимб. Затем парочка наиболее отчаянных из них с двух сторон подлетела к губам Николашиной жены и приподняла их кончики. Теперь Вера Рашидовна улыбалась! Самой открытой, самой обворожительной улыбкой: – Что ж, я рада, что нам предстоит сотрудничать, Александр Евгеньевич! Эта фраза настолько не монтировалась со всеми предыдущими, что Рыба опешил. Он-то уже собирался смотать из Салехарда и только прикидывал как бы: а) добраться до железнодорожной станции Лабытнанги, откуда ходят поезда на Большую землю; б) разжиться магнитом на холодильник, который будет напоминать ему о недолгом пребывании у Полярного круга. Сведения о Лабытнанге и о паромной переправе, ведущей к ней, Рыба-Молот почерпнул из вчерашнего разговора с «зови меня Наташей, не ошибешься», а про магнит придумал сам. Теперь же события разворачивались на сто восемьдесят градусов. Или на сто восемьдесят пять с половиной, учитывая следующую реплику салехардской благодетельницы: – О какой сумме мы с вами договаривались? – Речь шла о пятидесяти тысячах рублей, – сказал Рыба, разом повысив стартовую цену своих услуг на десятку. Стараниями маленьких охотников улыбка Веры Рашидовны стала еще шире. – Это без надбавок и премиальных. И без этого… как его… северного коэффициента. И я сегодня же приступаю к работе. – Что ж. Цена кажется мне вполне приемлемой. – Хотелось бы еще обустроить квартиру. Условия там не слишком комфортные. – Рыба неожиданно вспомнил о мебели, выброшенной ночью из окна. – Я посмотрю, что можно сделать. – Холодильник тоже не мешало бы… – Считайте, он уже там. – Микроволновку, тостер и миксер. – Происходящее с Верой Рашидовной начинало все больше занимать Рыбу. – Решим и эту проблему. – Хлебопечку. Посудомоечную машину… – Без вопросов. Хлебопечка, а тем более посудомоечная машина не нужны были Рыбе и даром, но уж очень хотелось посмотреть, до какого предела дойдет Вера Рашидовна в своих уступках. |