Онлайн книга «Рай и ад. Великая сага. Книга 3»
|
– О, пожалуйста… не так сильно! Вот так-то лучше… Она в испуге откинулась назад. А вдруг он и вправду ощутил угрозу? Вдруг решил убить ее? Но остаться здесь все равно хуже смерти, подумала она. – Я знаю, – собравшись с духом, осторожно начала она, – потому что человек, которому принадлежали фургоны, – мой родственник. Он ведь был южанином, так? В его взгляде она увидела ответ, прежде чем Коллинз придумал, как соврать ей. – Конечно! – Эштон хлопнула в ладоши. – Они оба были с Юга. А ты их провожал от Вирджиния-Сити. Она спустила с плеч кружевные бретели, чтобы показать ему свою грудь; темные соски затвердели и напряглись. Боже, да при одной только мысли о золоте она уже вся трепетала от возбуждения! – Ты ведь знаешь, где фургоны, да, Коллинз? – (Он лишь ухмыльнулся.) – Знаешь. А я знаю, что в них было. Более того, знаю, откуда оно взялось и как добыть в сотни, нет, в тысячи раз больше! – Она увидела, как загорелись его глаза, и пошла в наступление. – Я говорю о руднике в Вирджиния-Сити. Теперь он принадлежит мне, потому что его бывший владелец, погибший мистер Пауэлл, – мой родственник. – И ты можешь доказать, что рудник твой? – Легко, – не моргнув глазом кивнула Эштон. – Ты поделишься со мной тем, что спрятано в фургонах, поможешь мне добраться до Невады, а я разделю с тобой целое состояние. – Ну да, состояние… А еще где-то здесь есть семь золотых городов, которые только и ждут, когда их отыщут. Не важно, что никто их так и не нашел, с тех пор как испанцы уже сотни лет назад начали поиски. – Коллинз, не надо смеяться. Я говорю правду. Нам нужно объединиться. И тогда мы станем такими богатыми, что у тебя голова пойдет кругом. Сможем весь мир объехать вместе. Разве это не волнительно, милый? – Ее влажный язык уже демонстрировал волнение. Какое-то время прошло в молчании. К Эштон вернулся страх. – Черт побери! – вдруг рассмеялся Коллинз. – Какая же ты ушлая баба! Ушлая и жаркая. – Скажи, что мы партнеры, и я тебе покажу, что такое жар. Сделаю такое, чего никому никогда не делала, ни за какие деньги, – шепнула она ему в самое ухо. – Ладно, – снова засмеялся Коллинз. – Мы партнеры. – Тогда вперед! – воскликнула она, сбрасывая платье и панталоны и прыгая на кровать. Эштон сдержала обещание, но минут через десять возраст и спиртное одолели Коллинза, и он захрапел. Она легла рядом с ним и накрылась простыней. Сердце бешено колотилось. Боже, неужели ее терпение вознаграждено?! Больше никаких борделей. Она наконец нашла обладателя золота. Воображение уже рисовало ей новое платье от Уорта, роскошный номер в самом дорогом нью-йоркском отеле, перекосившееся лицо Мадлен в момент, когда она хлестала ее по лицу веером. Прекрасные видения. Скоро они станут реальностью. С этими сладкими мыслями Эштон заснула. Она проснулась, бормоча имя Коллинза. Но ответа не услышала. Сквозь щели в ставнях пробивался дневной свет. Эштон ощупала постель рядом с собой. Пустая и холодная. – Коллинз? На старом бюро лежала короткая записка, нацарапанная карандашом. Моя милая маленькая мисс Желтые Башмачки! Продолжай сочинять истории о «рудниках» в Вирджиния-Сити. Может, кто-нибудь и клюнет. А я и так уже знаю, что было в тех фургонах, потому что нашел их, и вовсе не собираюсь делиться. Но спасибо за особые удовольствия. Прощай, Б. К. Эштон завизжала и не переставала визжать, пока не разбудила всех: Розу, третью девушку, сеньору, которая ворвалась в комнату и наорала на нее. Эштон плюнула ей в лицо. Сеньора дала ей пощечину. Но Эштон продолжала визжать и рыдать. Два дня спустя она нашла пуговицу, отлетевшую от штанов Банко Коллинза. А потом, рассмотрев ее и еще немного поплакав, спрятала в свою шкатулку. На Санта-Фе опустилась адская жара. Люди старались двигаться как можно меньше. Каждый вечер Эштон сидела на жестком стуле в кантине, не зная, что ей теперь делать и как убежать из этого постылого места. Она не улыбалась. Никто из посетителей ее не хотел. Сеньора Васкес-Рейли начала жаловаться и грозить, что выгонит ее. Но ей было наплевать. ТЕТРАДЬ МАДЛЕН Июль 1865-го. Вчера ездила в город. Шерманы, жалея меня, настояли, чтобы лошадьми правил Энди. Странно было ехать вот так, словно белая хозяйка со своим рабом. В какие-то моменты казалось, что ничего в нашей жизни не изменилось. Однако в Чарльстоне представить такое уже невозможно. Из окон компании Купера на Конкорд-стрит видны огромные пустующие склады, где теперь гнездятся грифы-индейки. Не застав Купера, я оставила ему записку с просьбой повидаться позже. После страшного пожара шестьдесят первого года мало что отстроили. Выгоревшая часть города выглядит так, словно там тоже побывал генерал Шерман. Среди печных труб и заросших травой фундаментов бродят крысы и дикие собаки. Многие дома рядом с набережной Бэттери сильно разрушены снарядами. А вот дом мистера Леверетта Докинза на Ист-Бей уцелел… Если и существовал человек толще, чем старый юнионист Докинз, Мадлен такого не встречала. Ему было за пятьдесят; безупречные, специально для него сшитые костюмы облегали его крупные, как арбузы, ягодицы и живот, настолько огромный, словно он собирался родить тройню. На стене гостиной за его спиной висел неизменный ряд портретов предков. Когда Мадлен вошла, Докинз уже сидел в гигантском, изготовленном на заказ кресле, глядя на бухту у развалин форта Самтер. Он терпеть не мог, когда кто-то видел, как он ходит или садится. Мадлен спросила о закладных на Монт-Роял, составленных в разных банках Антанты, на общую сумму в шестьсот тысяч долларов. Докинз ответил, что скоро откроет собственный «Пальметто банк» и попросит правление выкупить и объединить все закладные. – Монт-Роял – прекрасный залог, и я с радостью стану держателем этих бумаг. Мадлен рассказала об идее создания лесопильни, но Докинз не проявил особого воодушевления. – Мы не можем ссужать большие суммы под подобные прожекты, – сказал он. – Разве что правление найдет тысячу-другую на постройку сарая, закупку нескольких пилорам и годовое жалованье для бригады ниггеров. Если вы, конечно, найдете этих ниггеров. – Но я думала об установке парового двигателя… – Об этом не может быть и речи, если вы собираетесь приобрести его в долг. Слишком многие сейчас озабочены восстановлением и просят о помощи. Это израненная земля, Мадлен. Вы только посмотрите вокруг. – Да, я посмотрела. Что ж, Леверетт, вы очень добры, что помогаете с закладными. – Вот только не считайте это благотворительностью. Плантация одна из лучших в округе и ценится очень высоко. Ее владелец, брат вашего мужа, уважаемый в обществе человек. А вы прекрасно справляетесь с управлением плантацией как весьма ответственная гражданка. |