Книга Белые лисы, страница 28 – Брайан Джейкс

— Рузвел, в чем дело, дружище?

Не обращая внимания на вопрос капитана, Рузвел сердито закричал:

— Позднецвет Регуб, с чего это ты играешь там на стене?

Все еще не отрываясь от записей отца Батти, Позднецвет приветливо помахал лапой отцу:

— Мы пытаемся разрешить одну загадку. Про то, как добраться до этого таинственного озера.

Рузвел, не слушая, указал своим коротким копьем на землю:

— Воин, которому поручили стоять на страже, должен заниматься только этим — охранять стену! А не заниматься всякими игрушками!

Гром пытался утихомирить друга:

— Успокойся, приятель, он ведь не взрослый воин. Но рассерженный Рузвел не желал ничего слышать.

— А представь, что враги начали атаку на восточную стену, пока ты играешь на западной? Что тогда?

Отец Батти захлопнул книгу и протянул ее Песенке, и все четверо встали. Отец Батти слегка поклонился всем собравшимся внизу:

— Вы не должны их ругать, ответственность целиком лежит на мне. Я решил, что молодые смогут помочь мне в исследованиях.

Землеройка Фенно, с ним мы уже встречались в одной из предыдущих глав, обвиняюще указал на Дипплера:

— Иначе и быть не может, если он участвует во всем этом безобразии. Помните, что случилось с нашими лодками, когда он остался их охранять?

Больше Фенно ничего не сказал, потому что рапира Лог-а-Лога уперлась ему в подбородок, заставляя откинуть голову назад, подальше от острия. Капитан тихо проговорил:

— А тебя кто спрашивает, длинный язык? Держи свое мнение при себе, а не то я пришпилю твой язык к уху!

Песенка попыталась разрядить обстановку, обратившись к отцу:

— Мы действительно охраняли стены и ушли, только когда принесли обед. Тогда мы устроили перерыв и взглянули на стихи отца Батти.

Гром Быстроглаз дружески подмигнул дочери:

— Я и не думаю тебя винить, девочка. Я чувствовал себя в полной безопасности в тишине Пещерного зала, когда вы охраняли стены. — Он пожал плечами и толкнул локтем Рузвела: — Ты что, молодым никогда не был? Ладно, пошли. Позднецвет хороший сын, а моя Песенка хорошая дочь. Мы должны ими гордиться.

Но Рузвел никак не мог успокоиться. Он обвиняюще указал на Позднецвета:

— Часовой — это часовой, а воин должен быть воином, а не каким-то запыленным книжным червем. Тем более если тебя зовут Регуб. Ты должен с честью нести это имя! Помни об этом!

Сзади раздался громкий голос:

— Сейчас же прекратите! Не смейте устраивать споры и ссоры в аббатстве!

К спорщикам подошли барсучиха Крегга и Командор. И последний подхватил:

— Лог-а-Лог, дружище, убери свою рапиру, это против всех правил аббатского гостеприимства. Никто не должен драться, пока вы гости Рэдволла. И все остальные запомните это! Если у вас возникли какие-то разногласия, обратитесь к совету старших и вам помогут разобраться. Здесь все должны жить в мире и согласии. Так что забудьте о ссорах. Покажите пример молодежи, хорошо?

Лог-а-Лог убрал рапиру и пожал Командору лапу:

— Пожалуй, ты прав, друг мой. Ладно, пойдемте собирать оружие. Этой ночью мы научим водяных крыс и их хозяев хорошим манерам!

Все довольно заулыбались, инцидент был исчерпан. Крегга протянула лапу и поймала Рузвела за плечо в тот самый момент, когда он уже повернулся, чтобы уйти. Тихо, чтобы не услышали остальные, барсучиха прошептала ему на ухо:

— Ты давно не бывал в Рэдволле, Рузвел, и я знаю, жизнь у тебя была нелегкая, но тебе не следовало стыдить сына в присутствии всех остальных. Позднецвет — добрый малыш, но, как и все мы, он совершает ошибки, это вполне естественно. Я знаю, ты гордишься тем, что твое имя Регуб, а судьба воина — доля нелегкая, однако и воину не стыдно прислушаться к словам ученых. Они придадут мудрость его суждениям и гибкость уму.

Рузвел улыбнулся:

— Конечно, вы правы, но так трудно быть для малыша и мамой, и папой одновременно. По-моему, сражаться гораздо легче, чем воспитывать малышей.

Крегга согласно кивнула:

— Верно. Зато сегодня ночью ты сможешь показать себя в бою.

Оружие связали в пять тюков. Топоры и дротики отлично уместились в занавески, хотя, конечно, ни длинные копья, ни алебарды спрятать туда не удалось. Перед ранним ужином Командор отдал последние приказы:

— Лог-а-Лог, сразу после ужина ты с несколькими землеройками выйдешь из аббатства. Вы выйдете из главных ворот и, прячась в канаве, пройдете на север, а потом лесом вернетесь обратно, так, чтобы оказаться в тылу противника. Мы дадим вам знать, когда нужно атаковать. Гром и Рузвел, вы возглавите рэдволльцев, которые понесут тюки с оружием. Траггло и Губбио, вы отвечаете за остальных рэдволльцев и землероек. Когда увидите, что Рузвел и Гром открыли тюк с безделушками, хватайте оружие и нападайте на врага. Кричите погромче, чтобы их напугать. Они, конечно, нас не очень испугаются, но от неожиданности не смогут сразу ответить. Я тем временем схвачу маленького Шалопая и передам его Крегге, потом мы вернемся в аббатство. Отец Батти, стойте в воротах наготове: как только Крегга с Шалопаем окажутся внутри, закрывайте! Если все пройдет хорошо, мы скоро постучим в ворота, так что прислушивайтесь, и как услышите — сразу открывайте! Сестра Тернолиста, брат Мелиот и Ореховое Крылышко, соберите малышей и стариков и спускайтесь в кладовые. Сидите там тихо, и все будет хорошо. Позднецвет, Песенка и Дипплер остаются дежурить в Большом зале. Никто не должен сюда заходить — безопасность аббатства в ваших лапах. Удачи нам всем! Эллайо неуверенно взглянула на Командора:

— Но они такие молоденькие! Вы уверены, что они справятся с такой важной задачей?

— Не волнуйтесь, сударыня, если все пройдет по нашему плану, ни одна крыса или Белолис не проберутся в аббатство.

Все звери встали из-за стола и дружно зарычали, но никто не был так горд оказанным Командором доверием, как Позднецвет, Песенка и Дипплер. Как только голоса смолкли, заговорила барсучиха Крегга:

— Думаю, перед едой воинам надо прочесть молитву.

Пусть отныне долго-долго

Длится дней спокойных бег,

Чтоб никто из наших близких

Не ушел от нас навек.

Сильный слабому опора,

И незыблем наш устав:

Сердцем храбрый не отступит,

Побеждает тот, кто прав.

Пусть от Рэдволла уходят

Враг жестокий и беда,

Чтобы мы не знали горя

Долго-долго — никогда!

На секунду воцарилось молчание, а потом Флориан Даглвуф Вилфачоп театральным шепотом, который был слышен во всех углах, добавил несколько строк: