Книга Письмо ни от кого, страница 46 – Геннадий Сорокин

– Кафе «Летучая мышь», сегодня в девять вечера, – назначил мне встречу тот же голос.

– Не пойдет! – не задумываясь, выпалил я. – Кафе «Встреча», сегодня в шесть часов.

– Он занят будет, – прохрипел собеседник.

Я не стал дослушивать его и положил трубку.

– Я не ослышался, – осторожно спросил Малышев, – ты Почемучке стрелку забил?

– Это он мне встретиться предлагает, – возразил я.

– Во дела! – выдохнул Клементьев. – Со мной он даже разговаривать не стал.

– Это не он был, – сказал я, кивая на аппарат. – Почемучка сам по телефону не отвечает.

– Зачем он тебе встретиться предлагает? – спросил сбитый с толку Малышев.

– Хочет спросить, чем лучше огород засаживать: хреном или редькой.

– Ты язычок-то попридержи, – поставил меня на место начальник. – В другом месте свое остроумие показывать будешь.

– Я никуда не поеду, – «обидевшись», заявил я.

– Ты по делам с ним нигде не пересекался? – спросил Клементьев.

– Давайте-ка, ребята, подстрахуемся со всех сторон, – предложил Малышев. – Андрей Николаевич, пиши рапорт на мое имя: «Прошу разрешить встречу с преступным авторитетом по кличке Почемучка. Встреча запланирована…»

– Я никуда не пойду, – твердо повторил я.

– Прекрати! – Малышев в сердцах ударил кулаком по столу так, что телефонная трубка подпрыгнула на аппарате и жалобно звякнула. – Один на меня все утро орет, как колхозный бригадир на пьяного скотника, другой характер свой показать решил! Если Почемучка тебя на встречу вызывает, то ни с кем другим он разговаривать не будет. В кои веки у нас появилась возможность напрямую с преемником Лучика поговорить, а ты тут мне фигу решил показать? Пиши рапорт и готовься к встрече. Я думаю, что надо будет весь район перекрыть, тебя подстраховать.

– Почемучка вычислит наших людей и от встречи уклонится, – спокойно возразил я. – Если мне идти на разговор, то только одному. Николай Алексеевич, рапорт я писать не буду.

– Ты опять начал? – повысил голос Малышев.

– Николай Алексеевич! – в моем голосе тоже стали прорезаться стальные нотки. – К рапорту надо составлять план оперативных мероприятий, список задействованного личного состава, перечень вооружения и спецсредств. Зачем огород городить? Схожу один, как частное лицо. Могу я после окончания рабочего дня в кафе с девушкой посидеть?

– Действуй! – разрешил начальник розыска.

Я приехал во «Встречу» за полчаса до рандеву. Увидев меня, Ковалик от удивления чайкой выгнул брови.

– Какими судьбами? – обрадованно спросил он.

– В шесть часов Почемучка приедет. Мы сядем в левой кабинке, там, где был взрыв.

– Деловая встреча? – насторожился Евгений Викторович.

– Частная беседа. Встретиться у вас предложил я. Вы ничего против не имеете?

– Да нет, чего там, встречайтесь, – как-то неуверенно ответил он. – Заказ делать будете?

– Конечно! – с энтузиазмом поддержал я. – В кои веки сам Почемучка мне ужин оплатит. Наглеть не буду, сегодня не Новый год, но от шашлычка с гарниром из жареной картошки не откажусь. Оливки, коньячок, сыр, зелень.

– Почемучка коньяк не пьет, – мимоходом заметил Ковалик. – Шашлыка сегодня в меню нет, так что ограничимся эскалопом. Салат подавать?

Минут за пять до назначенного времени в кафе зашел невысокого роста остроглазый мужичок. По стечению обстоятельств он был моим однофамильцем и носил кличку Лапоть.

– Едем в другое место, – безапелляционно заявил он.

– Поезжай, – разрешил я. – У меня, как видишь, другие планы.

– Сергей Игнатович просил передать, что здесь разговор не получится.

– Оплати поляну, – ответил я, вставая с места.

Лапоть небрежно бросил на стол смятую пятидесятирублевую купюру. Мелочиться в окружении Почемучки было не принято.

По пути на выход я проверил пистолет за поясом джинсов. Ни Малышев, ни Клементьев не знали, что я на всякий случай взял на встречу подарок Журбиной.

В январе у нас рано темнеет. В шесть вечера – уже ночь: в городе зажигаются огни, автомобили включают фары, на магазинах появляется неоновая реклама. В школьном возрасте я обожал гулять по ночному городу, рассматривать освещенные витрины и представлять, что я попал за границу. Поездка с Лаптем неизвестно куда восторга у меня не вызывала, хотя ночной город в новогоднем убранстве был прекрасен: все сверкало, переливалось красками, на главной площади стояла мигающая гирляндами елка.

По дороге на окраину города нам попался пост ГАИ. Увидев, чья машина несется с превышением всех допустимых скоростей, гаишники понурили головы, сделали вид, что нас не заметили.

В кабинете директора центрального кладбища меня поджидали Почемучка и Муха. Сергей Игнатович, одетый в потертый кожаный жилет, сидел за столом, а Муха прохаживался из угла в угол. По его нервному поведению я понял, что до моего прибытия они повздорили, и Почемучка поставил соратника на место.

Менты и воры за руку не здороваются. Войдя в кабинет, я кивнул головой и, не спрашивая разрешения, сел напротив Почемучки.

– Что скажешь? – он протянул мне ксерокопию меморандума, поступившего утром в газеты.

– Муха, – обернулся я к смотрителю, – это ты тень на плетень наводишь? Какого хрена ты меня к «Белой стреле» подвязываешь?

– Я тебя за язык не тянул, – огрызнулся Муха. – Ты сам в прошлый раз меня этой «Белой стрелой» стращал.

– Ты бы кокаин пореже нюхал, а то мозги скоро от дури склеятся, – посоветовал я. – Ты при мне расскажи Сергею Игнатовичу, какой базар был, кто начал и кто кого стращал. Я от своих слов не отрекаюсь, а вот ты повтори, что мне пообещал.

– Я не понял, – заметался по кабинету Муха, – ты что сюда, очную ставку делать приехал?

– Меня, вообще-то, привезли, – тактично возразил я.

– Да тебя не привезти, а ногами вперед вынести надо! – замахал руками смотритель. – Серега, я за базар отвечаю. Он – «темнила». Что думаешь, зря у них в урне на крыльце пульт от бомбы нашли?

– Сергей Игнатович, – спокойным тоном обратился я к Почемучке, – это он при тебе понты кидает. Вдвоем мы базарили спокойно, без этой гнусной пантомимы.

– Чего-чего? Что ты сказал? – Муха, набычившись, шагнул ко мне, но Почемучка осадил его:

– Остынь! Мы собрались о деле поговорить, а не отношения выяснять.

– В гробу я видал ваши базары! – Муха сплюнул в угол и вышел вон.

– С дисциплиной у вас что-то не очень, – резонно заметил я.

– Какая дисциплина, о чем ты? – хищно оскалился Почемучка. Все передние зубы у него были под коронками из белого металла, с годами потускневшего от курева и чифира.