Онлайн книга «Последняя битва»
|
— Ударная группа возвращается, ваше могущество. На физиономии кота зародилась было улыбка, но тотчас погасла. Жалкие остатки отряда — четырнадцать воинов с трудом приближались по морской отмели. Унгатт безмолвно оставил Карангула и направился вниз. Лис последовал за вождем. Выйдя на берег, Карангул обернулся на гору. Фрагорль подглядывала из окна, явно стараясь, чтобы ее не было видно. Не хотела принимать участия в том, что сейчас произойдет. Мудро, решил Карангул, сдержал шаг и поотстал от Унгатт-Транна. Вождь с недоумением рассматривал осмелившихся вернуться. Синяя краска сохранилась лишь на их головах. Лапы всех были связаны впереди. И идти они могли лишь строго гуськом, один за другим. Их шеи сдавливало весьма изобретательное устройство — попарно связанные четыре длинных копья. Идущие между копьями были запакованы, как горошины в стручке. Задыхаясь, они опустились на песок. Древки распухли от воды, из-за чего шеи пленников оказались словно в тисках. Карангул отдал распоряжение, к скованным тотчас метнулись бойцы — разбили древки и разрезали веревки. Изможденные, промокшие вояки лежали на песке, хватая воздух широко раскрытыми ртами, растирая шеи и лапы. Транн выхватил саблю у ближайшего бойца. Карангул, не поднимая глаз, услышал, как дикий кот точит саблю о камень. Затем вождь приподнял отточенным клинком голову Рвущего Клыка. — Где трупы кородеров? Где полторы сотни солдат, которые были с тобой? Если ты расскажешь мне всю правду, я, возможно, избавлю тебя от медленной и мучительной казни. — Кот отступил на полшага, взмахнул саблей и… устремившийся к шее морской крысы клинок замер, чуть коснувшись шерсти на загривке. — Отвечай, ничтожный ошметок! Рвущий Клык прошепелявил всего три слова, но они подействовали, как заклинание: — Я видел барсука. Брякнул о камень выпавший из лапы Транна клинок. Сам он осел рядом с Клыком, как будто вжатый в песок огромной лапой. — Все — вон! Оставьте нас! Карангул, солдаты, Свирепый Глаз с остатками разбитого отряда обратились в поспешное бегство, и на берегу остались двое. Хвост кота мягко обвился вокруг шеи Рвущего Клыка, и вот прищуренные глаза повелителя уже вплотную приблизились к крысьему носу. — Я тебя оставлю в живых. У меня наверху полбочонка вина — получишь, если расскажешь мне все. Как он выглядел, что говорил, кто был с ним, какие звери… Все расскажешь. Рвущий Клык скосил глаза к небу: — Э-э… А я еще капитан? И мой братец Свирепый Глаз? — Да, разумеется. Теперь рассказывай… пожалуйста. Клык освободил шею от Траннова хвоста и прохрипел: — А где эти полбочонка? Жажда мучит… Этим вечером костры развели без всякой маскировки, не таясь, перед пещерой в дюнах. Фрукч сидела у входа в пещеру на кочке, рядом с сыном. Вокруг стоял и сидел звериный народ, наслаждаясь горячими, только с огня, орехово-сливовыми полосками мамаши Фрукч, которая с умилением наблюдала эту мирную сцену. — Ну и ну, никогда бы не подумала, что на свете так много разных зверюшек! Брогало обнял мать и поцеловал ее в лоб: — Ты это уже говорила, мамуля. Ты что, всю ночь будешь удивляться? И еще ты забыла добавить «клянусь хвостом». Фрукч вытерла глаза уголком передника, передала Дотти еще одну полоску и благодарно похлопала сына по лапе: — Клянусь моим хвостом, Великие Соленые Сезоны ведают, где ты нашел столько разных зверюшек. Брог улыбнулся своему новому другу Грубу: — Сейчас она сменит тему. Вон, еще два ведра слез пожаловали. Подошли Блинч и Унылла. Начался обмен носовыми платками, раздалось всхлипывание. Дотти облизала лапы и вопросительно покосилась на Брога: — И что, они всегда так?… — Только когда радуются. В бок его зарылся локоть лорда Броктри. — Ой! Что такое? Барсук печально покачал головой: — Скоро поймешь, друг мой, очень скоро. Жесткий строго посмотрел на внуков: — Прекратите драку, вы, оба. Что вы делаете с этим мешком? — Просто достаем гармошку мисс Дотти, во. — Убери лапы, я передам гармошку. Ты только послушай, дедуля, она так прелестно поет! Дотти уже чарующе улыбалась, приглашая всех послушать песню роковой красавицы. Блинч увлеченно грызла край носового платка и все пристальнее вглядывалась в Дотти. Уши старой поварихи напряглись, когда она распознала фамильные черты. Она резко вскинула лапу: — Дилворти! Я сразу уловила семейное сходство. Эти добры молодцы называли тебя Дотти. Ты — дочь Дафны, Доротея! Гармонь Дотти сдавленно пискнула и умолкла, сжатая в могучих объятиях вместе со своей хозяйкой. — Тетушка Блинч! — Конечно, малышка моя! Как я не узнала сразу твой голос! Последний раз я тебя видела, такую малюсенькую, пушистую, орущую во всю глотку, чтобы поскорее дали тебе поесть. Потрясенная Дотти тоже ударилась в слезы. Брог подвел их обеих обратно к своей мамочке и Унылле, которые присоединились с громкими растроганными причитаниями и восклицаниями. Чтобы не мешать бурной встрече и заодно поберечь свои уши, еж Драко потащил Груба и Гренн обратно в пещеру. А там царило приподнятое настроение. В центре внимания был лорд Броктри. От него исходила сила и уверенность. Каждый старался пройти поближе, чтобы как бы ненароком прикоснуться к нему, полюбоваться его громадным мечом и сонным Кеглюном, свернувшимся вокруг рукояти. Здесь, в пещере, прятались от врага зайцы и выдры — но теперь никто не прятался, все чувствовали себя уверенно под защитой громадного барсука. Ухопарус выразила общее настроение одной фразой: — Наконец-то у нас снова есть вождь, настоящий лорд барсук. Подошла и кокетливо повернулась Блинч. — Моя племянница Дотти принесла мне подарок от сестры, эту шаль. Семейная реликвия! Хороша, правда? Шаль была потрепана, кое-где продрана и неумело заштопана. Но Блинч была в восторге, и никто не хотел портить ей настроение. — О, очень мила… И оригинальна. — Да, да! Интересна эта светло-коричневая отделка по краю… Светло-коричневая отделка от прикосновения лапы Уныллы тотчас отвалилась. Это оказалась налипшая на край грязь. Блинч, ничего не заметив, продолжала вертеться перед публикой. — Прелестно, правда? И запах духов очень интересный… Что-то напоминает, но не пойму, что именно. — Х-м, не светлый ли сидр? Дотти наступила Грубу на ногу и уставилась ему в глаза: |