Онлайн книга «Целитель. Спасти СССР!»
|
И я не сразу понял, какое же отчаяние должен был испытывать последний председатель некогда всесильного КГБ. Ну, арестует он Ельцина с камарильей, и что? Кому он доложит, что враги народа пойманы? Горбачеву? Так того самого надо было сажать по тем же статьям, как предателя родины! А ведь никого больше не оставалось тогда из старой гвардии. Кулаков помер в 78-м, Машеров разбился чуть позже. Брежнев, Черненко, Андропов, Суслов, Громыко, Косыгин, Устинов – все почили. Последним скончался Советский Союз… …Неожиданно послышались легкие шаги. Я спрятал расческу, приготовившись встретить Настю, а вышла Рита. Я обомлел. Сулима щеголяла в чешках и в трениках-обтягушках. И всё на этом. Рита ступала утомленно, напрыгавшись и наскакавшись в гимнастическом зале, покрутившись как следует под душем. Потную футболку она брезгливо держала на кончике пальца, а я сидел и любовался тем, как «играл» плоский животик, как едва заметно покачивался Ритин третий размер. «Надо же, – воскликнул Иа-Иа, – мой любимый размер!» Увидав меня, Сулима вздрогнула, роняя майку. Покраснела – не от стыда, от злости! – глаза ее сузились, а ладони изобразили лифчик. – Ты что, Гарин, совсем уже?! – девушка зашипела рассерженной кошкой. – Ты что тут делаешь? – Сестричку жду, – невинно ответил я, – она сказала, что тут нет никого. – Я тут есть! – Ну, извини, откуда ж мне знать, – примирительно сказал я. Сулима склонилась надо мною и процедила: – Если ты хоть что-то… Хоть кому-то… – Ничего и никому, – я поднял руки для пущей убедительности, и ладони как-то сами сложились в «ковшики». Сулима презрительно фыркнула и развернулась к своему шкафчику. Живо натянув платье, она бросила не оборачиваясь: – Отвернись! Я выполнил приказ в точности. Судя по шороху и шелесту, Рита стащила с себя треники. – Можно. – Рит… – Чего? – буркнула Сулима. – Ты на меня не сердишься? – я говорил спокойно, по-дружески, без пошленькой игривости в голосе. – Нет. – Холодно глядя в мою сторону, Рита тщательно расчесалась. Подхватив сумочку, она продефилировала к двери, плавно покачивая бедрами. Вот зараза! Пройдя по коридору, Сулима повернула голову, встретилась с моим взглядом и победно улыбнулась. Суббота, 31 августа 1974 года, утро. Одесса, Бугаёвка Красный запыленный «Икарус» свернул к одесскому автовокзалу, валко покачиваясь, и запшикал, зашипел тормозами. Приехали! Покинув автобус, я независимо прошагал в вокзальный туалет. Приспичило если человеку? Закрывшись в кабинке, достал из кармана куртки-ветровки паричок и натянул его, обращаясь в брюнетистого типчика. Нацепил нашлепку, приклеил усики. У зеркала проверился – точно не я. Выйдя из туалета, осторожно потрогал «жесткую верхнюю губу» – и тут же выругал себя. Человек в парике и с накладными усами должен быть натурален. Никому же не придет в голову щупать свои настоящие усы или бороду! Следовательно, никаких подозрительных движений допускать нельзя. Вот и привыкай, «двойной нуль»… Сощурившись, я осмотрелся. Бугаёвка находилась в пяти шагах от автовокзала. Мне туда. Там, рядом с оградой 3-го еврейского кладбища, расположился знаменитый бугаёвский толчок [14]. С виду базарчик как базарчик – старьевщики распродают всякую дребедень, от бэушных примусов до икон с закопченными ликами, а энергичные бабуси торгуют вязаными носками. Но если приглядеться, заметишь, как под прикрытием бабок с дедками удовлетворяют спрос фарцовщики. Говорят, сами бугаёвцы очень гордятся своим местечком и даже прозывают его «маленьким Тбилиси» – за расположение уступами хат и домов в стиле «барокко». А вокруг гаражи, железнодорожные пути, промзона «Радиалки» [15], заброшенные подземные склады… Отличные пути отхода в случае милицейских облав! Толчок еще не показался, а передовой отряд фарцы уже замаячил – я влёт вычислил скучающих или торопливо курящих парней. Эти стояли в дозоре – высматривали незваных гостей в стальной форме. На толчке было людно. Бабки торговали прямо с земли, разложив свой нехитрый товар на подстеленных газетах. Точильщик вертел целую «пирамидку» абразивных кругов, наводя остроту на ножи-ножницы. Нахохлившийся дед скучно торговался за пустой аквариум. Крупногабаритная матрона держала перед собой пуховый платок, смахивая на правозащитницу с плакатом. Люди подходили, приценивались, шли дальше или расплачивались. Товар – деньги – товар. Деньги – товар – деньги. Не вызывая ни у кого подозрения, я прошелся по торговым рядам, высматривая книжников, но ничего интересного для себя не обнаружил. Зато ребятки с цепкими или бегающими взглядами вились вокруг, как акулки. Раза три у меня поинтересовались, не испытываю ли я острую нужду в джинсах. А может, батничек приобретешь? Как раз на тебя, чувак! Так и хотелось их послать подальше, но я был вежливый мальчик и лишь головой мотал – отстаньте, мол. Чем меньше оставалось времени до разборки, тем больше я нервничал. Еще раз глянул на часы – минутная стрелка приклеилась будто… Еще сорок минут. Тридцать пять. Тридцать… Неожиданно мое внимание привлек старый еврей, покинувший ворота кладбища. Одетый непривычно для своего возраста – в потертые джинсы и блейзер, – он выглядел чужеродным телом на толчке. Тяжело ступая, старик двинулся вдоль стены кладбища к скамейке. Еврей пошатывался, будто пьяный, а очки, висевшие у него на кончике носа, грозили потерять эту последнюю точку опоры. Вот только старпер не спешил их поправить – левой рукой он цеплялся за каменную стену, а скрюченные пальцы правой прижимал к груди. Доплелся до скамьи, медленно осел на нее, бледнея на глазах. Откинулся на спинку, дыша ртом и страдальчески морщась. Очки свалились-таки, стеклышки брызнули, но старику было не до того. А меня раздражение взяло – ну что бы ему стоило приболеть, когда я уйду? – Ч-черт… «Время, время!» – мелькает в голове. Энергично подойдя к старому еврею, я приложил руку к его впалой груди, ощущая биение дряхлого сердца. Дело шло к инфаркту или, как в это время еще говаривали врачи старой закалки, – разрыву сердца. – Больно? – отрывисто спросил я, меняя голос – добавляя в него сиплости и хрипотцы. – Очень… – выдавил старик. Первым делом я унял боль и восстановил коронарный кровоток. Пережил ли дед стресс или просто противная бляшка встала поперек, я не знал, да и какая разница? Главное, сосуды расширить и усилить ток кислорода. Без живительного О-два начнется некроз, какой-то час спустя погибнет каждая десятая клетка сердечной мышцы, а нам этого не надо. |