Онлайн книга «Последние дни. Павшие кони»
– Это зачем? – спросил Кляйн. – Это диктофон, – ответил Рамси. – Записывать речь. Его велел принести Борхерт. – И что он от меня хочет? – Это для допросов. Для расследования. Кляйн кивнул. Подошел к холодильнику, налил стакан молока, медленно выпил его на глазах у Рамси, потом спросил: – Тебе что-то еще нужно? – Нет, – ответил Рамси. – Только это. Кляйн кивнул: – Ладно. А где Гус? – Готовится к вечеринке. – Вечеринке? – Разве он не прислал вам приглашение? – Нет. Рамси нахмурился: – Недосмотр. Он бы хотел, чтобы вы пришли. Я уверен, что он хочет. Придете? Кляйн пожал плечами: – Почему бы и нет? – Значит, договорились, – сказал Рамси. – Зайду за вами в восемь. Кляйн кивнул, равнодушно глядя на часы. До несчастного случая он носил их на правой руке, но оттуда они теперь все время грозили соскользнуть. Рамси за столом прочистил горло. – Ты еще тут? – спросил Кляйн. – Мне подождать снаружи или вернуться попозже? – спросил Рамси. – Из-за вечеринки? – Вы не поняли, – объявил Рамси. – Я должен забрать пленку. – Но я же еще не провел допросы. – Для них пленка и нужна. – Ну да, – сказал Кляйн. – Записывать допросы. – Нет, – сказал Рамси. – Записывать вопросы. – Записывать вопросы? Рамси кивнул: – Эти люди, они все десятки и выше. Вы – однушка. Вам нельзя видеть их лично. – Но Борхерта я же видел. – Борхерт – исключение. С ним видятся, когда надо увидеться с кем-то выше десяти. Если бы вы были тройкой или четверкой, кое-кто еще мог бы снизойти, но ради однушки – ни за что. Даже ради самоприжигателя. – Иисусе, – сказал Кляйн. – Бред какой-то. – Борхерт велел мне не слушать вопросы, – сказал Рамси. – Я только восьмерка. Всё мне знать необязательно. Я должен забрать пленку обратно к Борхерту, когда вы закончите записывать. Мне подождать в коридоре или предпочитаете, чтобы я зашел попозже? Кляйн сидел, уставившись на диктофон. Бред, и он отлично это знал. Возможно, Рамси прав, и это вопрос этикета – однушкам нельзя мешаться с десятками, – но в таком случае зачем вообще его привозить? Чего тогда они сами не раскрывают свои убийства? Он встал и выглянул в коридор. Рамси был там, ждал, прислонившись к стене. Кляйн захлопнул дверь. А какие у него варианты? Первый: он откажется возвращать пленку. Борхерт вряд ли это потерпит. Кляйна как-нибудь накажут – это факт. И в итоге он только продлит свой срок здесь. Второй: он вернет пустую пленку. Та же проблема: он выиграет время, но время на что? Третий: он вернет серию вопросов. У этого варианта есть то преимущество, что события сдвинутся с мертвой точки, хотя бы в каком-то направлении. Он вздохнул. Подошел к столу и нажал кнопку записи. – Первый вопрос: назовите ваше имя и опишите ваши отношения с покойным. Второй: где вы были в ночь убийства Элайна? Третий: вы знаете кого-нибудь, кто по какой-либо причине мог желать Элайну смерти? Четвертый: вы видели тело? Если да, опишите подробно, что вы видели. Пятый: вы абсолютно уверены, что смерть Элайна не была самоубийством? Шестой: это вы убили Элайна? Бред, но хоть что-то для начала. Они ему ничего не скажут, он был почти уверен. Кляйн выключил диктофон. Рамси показался ровно в восемь часов в смокинге – перекроенном, чтобы лучше демонстрировать ампутации, – без туфель, без носков. На руке у него был накинут пластиковый пакет из химчистки с другим смокингом, который он и передал Кляйну. – Примерьте, – сказал он. Кляйн примерил. Чуть широковат, но в целом впору, а правый рукав немного отрезан, чтобы обнажить культю. Они прошли по засыпанной гравием площадке перед домом, последовали по дороге к воротам, свернули на тропинку где-то метров через сто. В ее конце был засыпанный гравием круг, с баром слева, где на вывеске светилась неоновая одноногая женщина. Справа – освещенный коттедж, куда они и направлялись. У открытой двери стоял однорукий человек и улыбался. Кляйн слышал, как изнутри гремит музыка. – Привет, Рамси, – сказал человек дружелюбно. – Это он? – Он самый, Джон, – ответил Рамси. – Во плоти. Оба над чем-то рассмеялись. Мужчина протянул свою здоровую руку – правую. – Поздороваемся, – сказал он, и Кляйн попытался это сделать – леворуко и очень неуклюже. – Самоприжигатель, а? – спросил Джон. – Ходят слухи. Народ в предвкушении. – Не смущай его, Джон, – сказал Рамси. Подтолкнув Кляйна перед собой, он зашел внутрь и сам. В помещении было несколько десятков человек в смокингах, все – ампутанты. С потолка беспорядочно свисали флажки, задевая за плечи, окунаясь в стаканы. Кляйн, следуя указаниям Рамси, подошел к бару, взял себе выпить и встал рядом с восьмеркой, время от времени поднося бокал к его губам. Насколько можно было разглядеть в тусклом свете, на вечеринку пришли в основном однушки и двушки, хотя встречались и четверки с пятерками, а один человек, на взгляд Кляйна, сходил за семерку или восьмерку – в комнате стоял полумрак, все постоянно двигались, так что трудно было подсчитать, сколько именно пальцев на ногах у них не хватает. И вдруг рядом появился Гус, потер плечо Кляйна обрубком. – Как мило, что вы пришли, – он улыбнулся Кляйну. Одет он был иначе, чем остальные. Тоже в смокинг, но с завернутым в целлофан рукавом, а между средним и безымянным пальцем фломастером была нарисована линия, которая шла по ладони и кончалась на краю чуть выше запястья. – Рамси не знал, придете вы или нет, но я в вас не сомневался. – Гус повернулся к Рамси: – А вот Стреттер, сволочь, не пришел. – Уверен, он собирался, – сказал тот. – Просто что-то случилось. – Нет. Он и не собирался. Я к нему три раза приходил, но он у нас теперь пятерка, слишком хорош для меня. – Уверен, здесь нет ничего личного, – ответил Рамси. – Просто какая-то ошибка. Но Гус уже ушел, качая головой. Рамси направился за ним. Кляйн отпил из бокала, огляделся, потом начал медленно обходить комнату. Женщин не было, быстро понял он, только мужчины, все лет тридцати – сорока – ни молодежи, ни стариков. Противоположная сторона комнаты была не твердой стеной, увидел он теперь, а перегородкой: несколько панелей – Кляйн присмотрелся внимательнее – ездили по металлическому желобу в полу. У двух центральных панелей были ручки и скрепляющий их замок. |