Онлайн книга «Последние дни. Павшие кони»
«Может, это настоящая больница, – думал он, все еще не открывая глаз. – Это может быть и хорошо, и плохо. Но не так плохо, если это не настоящая больница». Он не сразу заметил, что теперь у него нет всей руки: конечность отсекли у плечевого сустава. Кляйн неуклюже распутал повязку, стягивая запятнанную марлю. Кто бы это ни сделал, работа была профессиональная – культя гладкая, лишь чуть нагноившаяся, отрезали всё мастерски, прижгли равномерно. Когда он напряг плечо, пропавшая рука дрогнула, жидкость из обрубка стала сочиться чуть быстрее. Отсутствующая ладонь дрожала меньше – почти не чувствовалась. Хуже всего ныло предплечье, которое ему пришлось отрубить на глазах у Борхерта. Пропавшие без его ведома плоть и кость от локтя до плеча только слегка щекотало. Кляйн снова попытался выбраться из койки, снова почувствовал саднящую боль в глазу. На следующей попытке он поднялся чуть выше, но тут боль стала такой ослепительной, что комната закружилась и померкла. Когда он снова открыл глаза, рядом сидел человек в синем халате, уставившись на металлический планшет. Он слегка хмурился. Кляйн наблюдал за тем, как незнакомец переворачивает страницы, как накапливается и проливается из-под его очков свет, когда он двигал головой. К халату был приколот бейджик с именем: Моранд. – А, – Моранд улыбнулся. – Решили выжить, а, мистер Кляйн? Его улыбка медленно поблекла, когда Кляйн не ответил. – Я не хотел вас обидеть, – сказал он. – Я не обиделся, – выдавил из себя Кляйн. Его голос, такой слабый, не был похож сам на себя. – Не стоило развязывать. – Моранд показал на плечо. Подошел, чтобы осмотреть его. – Но заживает хорошо. Он вытащил ногу Кляйна из-под одеяла, снял носок, потом развязал бинты. Не хватало трех пальцев, заметил Кляйн, потом вспомнил, что с ними случилось. – Вот здесь было совсем плохо, – прокомментировал Моранд. – Вам повезло, что вы в итоге не потеряли всю ногу. Он что-то написал у себя в планшете и продолжил: – У меня есть несколько вопросов. Во-первых, что вы чувствуете после того, что с вами случилось? – А что именно случилось? – Я о руке, – сказал Моранд. – Непросто потерять такую значимую часть тела. Как вы себя чувствуете по шкале от одного до десяти? Кляйн взглянул на тыльную сторону планшета и уточнил: – Десять – самое хорошее или самое плохое? – Семь или восемь – это хорошо. А значит, десять будет где-то в духе «превосходно» или «никогда не чувствовал себя лучше», в зависимости от вашей эмоциональности. – У меня и так не было ладони, – сказал Кляйн. – Так что я уже по большей части привык. – Значит, скажем, вы четверка? Я правильно понимаю? Простите, что пришлось отнять всю руку целиком. – Моранд склонился к культе Кляйна. – Хотя результат отличный, если спросите меня. Пожалуйста, сядьте. – Не могу, – сказал Кляйн. – Почему? – Когда я поднимаю голову, кажется, будто мне в глаз всадили нож. – Понимаю. – Моранд снова улыбнулся. – Возможно, потому, что вам стреляли в голову. – Стреляли в голову? Улыбка Моранда опять поблекла. – Вы не помните? – Он достал из кармана круглое зеркальце размером с глаз, присоединил к металлическому стилусу длиной с ручку и протянул. – Самое худшее вы и так уже видели. Кляйн неуклюже принял зеркало: – Это же стоматологическое зеркало? Для зубов? – Технически да, – ответил врач. – Я думал, врачи носят зеркала на лбу. Для света или чего там еще. – Только не этот врач, – ответил Моранд. Кляйн повернул стилус в пальцах, пока не увидел в зеркале часть лица, – отражение слегка дрожало. Его голова, увидел он, слегка сдвинув зеркало, была плотно замотана. Моранд начал медленно снимать повязку, добравшись до толстого компресса из марли, темного от кровотечения и выделений. Когда Кляйн поднял руку, Моранд его остановил: – Мы скоро сменим повязку. Тогда посмотрите. – Где я? – спросил Кляйн. – В больничной койке, – с удивлением ответил Моранд. – Я думал, уж это очевидно. Мне казалось, вы пришли в себя, насколько это возможно. – В больнице? – Естественно. Где еще быть больничной койке? – И я могу свободно уйти? – Мы едва ли в том состоянии, чтобы ходить, разве не так? – спросил Моранд и улыбнулся. – Под «мы» я имею в виду вас. Если честно, удивительно, что вы вообще живы. Технически говоря, какое-то время вы были мертвы. Вы знали? Конечно, «технически мертв» – ничто в сравнении с просто «мертв». – Это угроза? Врач снова удивился: – Чем я вас обидел? – Вы раздвинете ширму? – Ширму? Зачем? – Просто хочу сам посмотреть, что там с другой стороны. – Но я ведь уже сказал, что это больница. – Пожалуйста, – сказал Кляйн, – раздвиньте ширму. Моранд посмотрел на него, потом пожал плечами и отвернулся. Пока Кляйн прятал стоматологическое зеркало под одеялом, врач отодвинул занавеску: три другие койки, дверь, ведущая в ярко освещенный коридор. «Просто больница, – подумал Кляйн и расслабился. – Волноваться не о чем». Пришла медсестра и начала аккуратно снимать марлю с головы. Моранд рассеянно пошарил в нагрудном кармане, потом проверил в других, потом осмотрел прикроватный столик и одеяло. – Что такое? – спросил Кляйн. – Не могу найти свое зеркало, – ответил Моранд. – Стоматологическое? Не видел, – заявил Кляйн. Моранд снова порылся в карманах, пожал плечами и вышел. Скоро вернулся с зеркалом побольше – на жестком, но гибком тросе с прищепкой на конце. Он повесил его на стойку капельницы, потом установил ее рядом с койкой, поправляя зеркало так, чтобы Кляйн увидел себя. Бинты уже сняли. Медсестра промокала рану влажным ватным тампоном, медленно снимая коросту. Рана была большая и рваная – по одной стороне головы вилась безумная сетка швов. – Пулю мы извлекли – то, что не вышло само, – сказал врач. – По крайней мере бо́льшую часть. Медсестра все работала, прислонившись к краю койки. Кляйн наблюдал за ней в зеркало, слушал ее дыхание. – Главная ваша проблема, – сказал Моранд, – это мозг. И внутреннее кровоизлияние. На вашем месте я бы пока отказался от бега. Медсестра издала высокий, рассыпчатый смешок. – Боль в глазу – тревожный симптом. Надо подумать о шунте, если дело в мозговой ткани, – сказал Моранд. – А пока что будем просто за вами приглядывать, да? |