Книга Выбор Ишты, страница 70 – Александра Лисина

* * *

– Молодец, Эррей. Ты – прирожденный танцор, – с трудом отдышавшись, засмеялась я, снимая с головы и накидывая на белоснежное платье черные кружева. – У нас было всего два дня на тренировку, но ты справился так, будто мы полжизни танцевали в паре!

Лен-лорд та Ларо спрятал за пазуху маску и, поплотнее задернув штору алькова, в который мы юркнули, когда погас свет, учтиво поклонился.

– Что вы, леди? Я всего лишь старался от вас не отстать.

Я хихикнула и прикрепила белую «фату» на место.

– Как думаешь, народ обалдел?

– А то, – в тон отозвался Эррей, поправляя камзол. – Я даже отца видел – у него глаза стали, как два больших блюдца.

– Он тебя узнал?

– Даже если и узнал. Что он сделает?

Приведя себя в порядок и проследив, чтобы кружева правильно легли на белый подол, я одернула узкую юбку и строго посмотрела на партнера.

– Ты кольцо когда ему отдал?

– Перед балом.

– Думаешь, он успел просмотреть твой «шарик»?

У Рорна дернулась щека.

– Лоррэя не было дома почти десять дней. Ни вестей, ни записки, ни сведений. Отец наверняка беспокоился. Так что, когда я принес перстень, он должен был схватиться за него, как за последнюю соломинку. Я не стал ничего объяснять. Просто положил на стол и ушел.

– Ты обижен, я понимаю, – вздохнула я. – Но сделанного, к сожалению, не воротишь.

– Да знаешь, сейчас я уже не жалею, – странно улыбнулся вдруг Рорн.

– Почему?

– Потому что, если бы не это, я бы не встретил тебя. Скорее всего, я провел бы свою жизнь пустобрехом и в один прекрасный день действительно кого-нибудь убил бы из-за пустяка.

Я хмыкнула.

– Все может быть. Но я тоже рада, что у нас появился такой знаменитый брат.

– Брат? – лукаво приподнял бровь Эррей. – Ты никогда меня так не называла.

Ну да. Зато думала про себя, не зная, понравится тебе или нет.

– Ты же мне побратим? – спокойно спросила я. – Значит, брат.

– Мм-м…

– Неужто не рад? – усмехнулась я, приводя волосы в порядок. – Или мечтал о чем-то большем?

– Было дело, – внезапно хмыкнул он. – По первости.

– Да ну? А потом, значит, передумал ко мне клинья бить?

Рорн тихонько фыркнул.

– Да как к тебе их подобьешь? С Тенями шутки плохи – один косой взгляд, и все, готовь себе камешек на могилку. Даже Лока проняло, а ты говоришь…

– И что? Это – единственная причина?

– Вообще-то… нет.

Вот теперь я искренне удивилась.

– Ты – Ишта, – просто улыбнулся брат, когда я недоверчиво на него покосилась. – Ты выше обычной женщины настолько, что я, честно говоря, даже не знаю, как до тебя дотянуться. Ты удивительно красивая. Смелая. И настолько сильная, что это порой вызывает дрожь. Впрочем, наверное, так и должно быть? Разве может быть слабой Хозяйка Равнины, Долины, Леса и Гор одновременно? Разве может она не брать силу от своей земли? Поверь, я тобой безмерно восхищаюсь.

– Но? – приподняла я бровь, чувствуя некую недоговоренность, и он тихо вздохнул.

– Но чтобы быть с тобой рядом, нужно стать еще сильнее, чем ты. Еще тверже. Еще… выше. Никого другого, как мне кажется, ты не потерпишь. А это трудно. Трудно стоять рядом с тобой на вершине и держать на своих плечах хотя бы часть той ноши, которую несешь ты.

– Хочешь сказать, меня нельзя полюбить?

– Тебя невозможно не любить, – мягко улыбнулся Эррей. – Ты несешь жизнь на эти земли. Тобой они сейчас дышат. Тобой живут. Благодаря тебе плодоносят. Ты – их душа. Их сердце. Как его можно не любить и не слышать?!

– Это другое, – прошептала я, отводя глаза.

– Это – правда.

И я обречено опустила голову.

Может, и не хотел он, но сказал действительно то, что есть. И то, что я так старалась не видеть. Казалось бы, невинный вопрос… такой же невинный и искренний ответ… почему ты передумал, друг? Я тебе не понравилась? Нет, милая, просто тебя очень трудно любить как-то иначе…

Я сглотнула.

Но брат прав: рядом со мной мало кто сумеет встать на равных. Моя ноша так тяжела, что, наверное, просто пугает. Следить за четырьмя Знаками трудно. Порой кажется, что почти невозможно. Но я пока справляюсь. Вот только обретенная сила постепенно меняет меня, делает жестче, заставляет быть другой… медленно, но неуклонно. Я уже изменилась. Я уже не та, какой пришла в этот мир. И это почувствовали все. Даже Мейр, Лок… все вокруг. Как бы я ни скрывала, но это уже невозможно прятать дальше. Я их, не задумываясь, называю «мои»… как будто они мне принадлежат. Я требую подчинения. Порой не хочу, а все равно получается не просьба, а приказ. А ведь они просто братья. Не подданные. Не рабы. И тем не менее, они повинуются, ни словом, ни делом не напоминая о том, что, в общем-то, ничего мне не должны.

Что это такое? Неужели это и есть – неминуемая расплата за власть? Неужели она так и станет разъедать меня дальше, как соленая вода – податливый известняк?

Она изменила меня всего за год. Проникла внутрь, пустила ядовитые ростки. Привила властность, жесткость, циничность… совсем как у одного известного мне короля. Кажется, я становлюсь на него похожей?

Сжав зубы, я отвернулась и до боли прикусила губу.

Черт… прав Эррей. Сто раз прав. Если я действительно стала такой, то кто рискнет ко мне подойти? Кому хватит смелости спокойно смотреть в мои дурацкие глаза и хотя бы на какое-то время забыть, кто я есть? Думать о том, что я – не Ишта, а просто женщина, которой тоже иногда хочется тепла и уюта?

И пускай мне сейчас самой не до этого. Пускай пока эти проблемы от меня еще далеки, но когда-нибудь я разберусь с Невироном. Когда-нибудь непрерывная схватка в моей жизни закончится. И тогда – что? С чем я останусь? Кем я буду к тому времени? И насколько изменюсь снова, если уже сейчас… если мой собственный брат говорит, что передумал становиться для меня кем-то большим просто потому, что я слишком высоко стою? Потому, что меня заставили забраться на вершину? И потому, что на ней, как оказалось, есть место лишь для меня одной?

– Гайдэ, я тебя обидел? – обеспокоился Эррей, когда я крепко зажмурилась и смяла кружевной подол. – Я сказал что-то не то?

– Нет. – Я прерывисто вздохнула. – Ты сказал правду, о которой я очень старалась не думать.

Я заставила себя выпрямиться и, подавив тяжелый вздох, повернулась к брату с вымученной улыбкой.

– Все хорошо, Рорн. Не будем портить этот вечер размышлениями о грустном, ладно?

Он огорченно кивнул, разом растеряв и прежний задор, и смешинки в глазах, и торжествующую улыбку, с которой заканчивал наш дерзкий, на грани приличий танец. Ну вот. Теперь еще и он расстроился. И из-за кого, спрашивается? Дура я, дура. Мало того, что себе настроение испортила, так еще и ему гадость сделала. Блин. Не могла прикинуться, что ничего не происходит?!