Книга Песнь Гнева, страница 74 – Дарья Кадышева

Он промокнул сухой тряпочкой пот на морщинистом лбу.

— Ну и жарища, — пробормотал он вполголоса. — Интересно, сколько ж нам тут стоять-то?

Он увидел стройную фигуру Тримира у самого края площадки и направился к нему. Он не снял своего обмундирования, и Сезем подумал, что, должно быть, ему было совсем душно.

— Идеже ты был? Нас кормили.

Тримир пожал плечами и едва глянул на Сезема, когда тот встал рядом.

— Я не голоден.

— Шел бы отдыхать. Неизвестно, кады ищо нам дадут раслаблить гузно.

— Тебе лишь бы расслабиться, Сезем.

— А чего?! — ощетинился солдат. — Пялиться на этот дивный зрак, как ты?

— Ты прав, вид здесь и вправду дивный, — проговорил Тримир, вздыхая.

— Да чо ты как девка вздыхаешь-то, — недовольно пробурчал Сезем. — Вон, гляди, вся кметь, окромя караульных, внизу собралась. То бишь в прохладце, с сытыми животами и ожившими взорами.

— Если там было так хорошо, почему ты тогда пришел сюда? — спросил Тримир, приглаживая волосы на макушке, шевелившиеся от слабого ветерка.

— Да… Сыт я уж. И едой, и песнями, да и девицами тож…

Тримир покосился на него с улыбкой.

— Прошлая ночь дала плоды?

— Еще какие! — Сезем расхохотался и потыкал его в плечо кулаком. — Жаль, что ты пропустил всю забаву… Токмо же я не поэтому пришел сюды. Ты слыхал, что мы тут намереваемся оставаться еще по меньшей мере месяц?

— Если ты о жаре, то в стенах Бастиона достаточно прохладно.

— Я не об этом пекле. Торчать здеся — то еще удовольствие, а ищо нам идти к Хребтам Безумца… Почему бы сразу не пойти-то?

— Приказ есть приказ, — отвечал Тримир. — Если так угодно командирам, будем стоять. Видать, слишком уж нас мало, чтобы идти к Хребтам.

— Три дивизии? Итить, разве этого мало?

— Сезем, ты плохо себе представляешь, куда нас заслали. Это не какая-нибудь стычка с илиарами на Соляном побережье. Ни мы, ни наша хваленая кавалерия, ни дружина князя, ничто не сравнится с Орденом.

— Орден-шморден, ха. Ежели мы им не ровня — зачем нас посылать? На погибель?

— Там, где сможем, мы их возьмем. Для остального… существуют маги.

— Ты сам не уверен в своих словах, Тримир. Какие чаровники? И где они? Покажи мне!

— Говорят, что скоро прибудут.

— Говорят, — недовольно фыркнул Сезем. — Говорят. Кто говорит? Командиры? Чхать я хотел на их слова! Ведут нас на погибель к этим мерзким…

— Успокойся, мой друг, — Тримир повернулся и положил руку ему на плечо. — Не в нашей власти что-либо изменить.

— Слепая вера до худого ведет. Ежели так смотреть — и дезортиров понять мона…

— Ты прекрасно знаешь, что с ними делают. Тебе не нравятся приказы командиров, мне тоже, но мы все остаемся простыми людьми, которых призвали на войну. Наше дело служить, не задавая вопросов.

— Самая паршивая вещь, о чем бы я када-либо думал.

Тримир убрал руку с его плеча.

— Помнишь ту повозку, которую мы сопровождали, и девушку, которая тебе понравилась? — спросил он, дабы отвлечь товарища от невеселых мыслей.

— Ты о той девахе? Якоже забыть-то! — воскликнул Сезем.

— Видно, что девица из знати.

— Как ты это сумел обознать, значит-с? По ее личику? Да чо нам, девки из знати як свята плоть? Обыкновенные они бабы, как эта деваха.

Тримир посмотрел на него с толикой неприязни, но Сезем был слишком слеп и глуп, чтобы это заметить.

— Нерев рассказывал, как они притащили ее в западную башню, — продолжил Тримир.

— К тому чаровнику, что ли?

— Он не маг, а ученый. Говорят, что он был раньше профессором в Вайленбургской Академии в Ардейнарде, преподавал медицину. Оттуда его поперли за аморальные и незаконные эксперименты над студентами-задолжниками.

— Стало быть, книжник этот не лучше ельфа, за которым весь мир теперича охотится.

— Возможно, только вот «книжник» благодаря своим не совсем традиционным методам лечения и опытам пригодился у нас в княжествах и долгое время ходил подле самого князя.

— А сюды как его занесло? — поинтересовался Сезем и, покряхтев, поправил сдавивший его туловище жиппон.

— Не знаю. По слуху, он чем-то стал неугоден князю, и его отправили под покровительство окольничему Архипу, чьи полномочия на островах отныне превосходят его прошлые обязанности советника.

— Черт с этим Архипом. Лучше скажи, как это связанно с моей девахой?

Тримир вздохнул.

— В общем, Нерев и другой дружинник были ответственны за нее, водили ее к этому профессору, а потом в камеру, и так три дня подряд. Чем она так важна — непонятно. Но Нерев узнал, что она и Милован люто друг друга ненавидят.

— Гм… Вроде обычная девка, что ее может связывать с командующим? — хмыкнул Сезем.

— Видать, необычная, раз к ней такое повышенное внимание. Профессор ее всю изрезал, столько крови выпустил на свои исследования… Нерев говорит, что хоть командующий ее всячески унижает и бьет, показывая тем самым, что она не годная и пощады ей не будет, ему все равно ее жалко.

— Ищо бы. Понапрасну терзать тело, мона ведь пользоваться им по-иному… — Сезем прикрыл глаза.

— Вчера Милован наконец-то добился каких-то результатов от профессора. Каких точно — Нерев не понял, но они не обрадовали командующего. Он избил ее еще сильнее, чем до этого.

— Коли он с ней закончит, есь у меня мечта.

— Да заткнись ты уже, — не выдержал Тримир. — Все об одном у тебя мысли. О том, как пожрать, да деву младую пощупать. Не закончит он с ней, Сезем. Когда Нерев уводил девчонку, он слышал, как командующий говорил о том, что ему нужно срочно связаться с князем. Вот так.

— Жалость-то. Идеже ее держат?

— Ее посадили в одну камеру с тем эльфом.

— С каким ельфом?

— Что в повозке с ней вместе был. Лекарь. Нерев слышал, как она хнычет по ночам, утыкаясь эльфу в шею.

— Паршивый остроухий… Прибил бы, — Сезем сжал руки в кулаки.

— За то, что он способен ее утешить, в то время как ты сможешь ей дать только то, что и все остальные в этой крепости — еще одну порцию унижений? — язвительно проговорил Тримир, глядя на Сезема сверху вниз.

Тот не отступился и не отвел глаз.

— Отчего ж ты ее так рьяно защищаешь, Тримир? Она не просто бандитка, раз дело задевает самого княже.

— Ты прав, Сезем, — он посмотрел вдаль, на пески у горизонта. — Кем бы она ни была, я точно знаю, что она ни в чем не виновата перед Милованом. Я увидел это по ее глазам.