Онлайн книга «Асти Спуманте. Первое дело графини Апраксиной»
|
— Эта старая дама — потрясающий детектив! — сказал Руппи напарнику. — И, между прочим, она настоящая русская графиня. Ты заметь, Йохан, она по одному виду упаковки с пивом определила не только магазин «Альди», но и марку вина, которую купил этот русский! — Фантастика! — восхитился Йохан. — Но как же она это сделала? — Ума не приложу! — Теперь я сам убедился, что она любого Ниро Вульфа за пояс заткнет, как ты и говорил. Надо не забыть рассказать нашим ребятам про «Асти спуманте». И они снова принялись за возню с дверными петлями, так и не обратив внимания на то, что шурупы от дверных петель были у них аккуратнейшим образом сложены на новеньком фирменном пакете из «Альди». Каменев в этот день гостей, как видно, не ждал. Отворив дверь на звонок Апраксиной, он смутился и принялся извиняться за свой вид. А вид и вправду был престранный: он кутался в толстое верблюжье одеяло, из-под которого виднелись стеганые лыжные брюки. — Мерзнете? — удивилась Апраксина. — А на дворе почти двадцать градусов тепла. Впрочем, у вас тут холоднее, чем на улице. Откройте дверь на балкон, и в комнате сразу потеплеет! Каменев послушно отворил балконную дверь и потер рукою лоб, оглядывая комнату. — Извините, беспорядок тут у меня. Без Наташи все пошло вверх тормашками. И холодно как- то все время… — Знаете что? А примите-ка душ — сразу и согреетесь. Я вас подожду. — Да, пожалуй. Знобит меня что-то. — Вы часом не заболели? — Да нет, я думаю, это нервное. Все время думаю о предстоящих похоронах… Знаете, архиепископ Марк сказал, что не разрешит отпевать Наташу, если следствием будет доказано, что это самоубийство. — В самом деле? Ну, это ведь можно и обойти: католики или протестанты отпоют. Разве вам не все равно, в какой церкви отпевать жену? — Да в общем-то все равно, конечно. Можно попросить Папу Карло… — Вы его знаете? — А кто его не знает? — Вот это и плохо… Ну ладно, вы идите, идите в душ! Можно я тем временем приготовлю чай? — Да, спасибо. А… Вы ведь ко мне по делу? — Ну не чай же пить! — засмеялась Апраксина. — По делу, голубчик, по делу. И все-таки я с удовольствием выпью вместе с вами чашечку горячего чая. Придерживая одной рукой свое одеяло, Каменев попытался открыть дверцы подвесного шкафчика над плитой. — Вот тут у нас чай… — Да вы не беспокойтесь, успеется! Идите себе в душ, согрейтесь как следует. — Да-да, я пойду… Каменев прихватил с тахты валявшуюся там верхнюю одежду и ушел в ванную. Апраксина, оставшись одна, первым делом действительно наполнила водой и поставила на плиту обыкновенный алюминиевый чайник, немного потемневший снизу, открыла шкафчик и проверила содержимое нескольких жестянок с чаем. Потом она прошлась по комнате, внимательно оглядываясь. Но со времени обыска здесь мало что изменилось, разве что прибавилось беспорядка, да на единственном в комнате столе появился фотографический портрет Натальи Каменевой в простой деревянной рамочке: стул стоял у стола таким образом, что севший на него оказывался как раз напротив портрета. Тут же, рядом с портретом, стояла наполовину опорожненная бутылка традиционного «Асти спуманте», а рядом с нею чайная чашка. Апраксина взяла чашу и понюхала — да, в ней было вино. Она вздохнула, поставила чашку на место и взяла в руки портрет Натальи Каменевой. Это была очень давняя фотография: ни «морщин тревоги», ни даже «морщинок преданности» на округлом и свежем лице Натальи Каменевой еще не было и в помине, и все лицо ее освещала озорная и безмятежная улыбка. Апраксина покачала головой и поставила портрет на место. Она села на диван и стала ждать. Когда Каменев вышел из душа, он был уже собран и спокоен, а его мокрые волосы и борода аккуратно расчесаны. Он еще раз извинился перед графиней за беспорядок и принялся хлопотать возле плиты. — Какой вы предпочитаете чай, Елизавета Николаевна, английский «Эрл грэй» или грузинский? — Я бы предпочла какой-нибудь травяной, если у вас найдется. Возраст, знаете ли, давление, то да се… — Понимаю. Гм. Ах да! — Каменев раскрыл кухонный шкафчик и достал с верхней полки большую коробку, из которой стал вынимать бумажные пакеты и читать надписи, сделанные от руки черным фломастером: — Рута… Ромашка… Жасмин… Календула… Копытень… — Читая надписи, он вопросительно взглядывал на Апраксину. — Ну, уж копытень-то вы мне не предлагайте — это средство исключительно для мужчин! — засмеялась Апраксина. — Вы, я вижу, в травах не особенно разбираетесь? — Совсем не разбираюсь. Тут у нас была Наташина епархия: она и травы знала, и чаи отлично готовила. Так что же заварить для вас, Елизавета Николаевна? Подскажите! — Ромашку, пожалуй. Ромашка еще никому и никогда не повредила. Каменев отложил один пакет, а остальные снова сложил в коробку и убрал ее обратно в шкафчик. Он довольно умело заварил чай для Апраксиной, поставил для нее на стол заварной чайник и чашку, а для себя просто опустил пакетик чая в старомодный стакан с подстаканником и залил его кипятком. Они молча стали пить каждый свой чай. — Вы хотели со мной о чем-то поговорить, Елизавета Николаевна? — Скорее просить вас об одной вещи. Не могли бы вы прямо сейчас, после того, как мы напьемся чаю, съездить вместе со мной к вашей бывшей подруге Анне Юриковой? — Пожалуйста. А почему «бывшей»? — Потому что ход расследования подводит меня к мысли, что многолетней вашей дружбе с госпожой Юриковой пришел конец. — Это почему же? — Каменев внимательно посмотрел в глаза Апраксиной. — Не хотите ли вы сказать, что у вас появились какие-то подозрения на ее счет? — Должна вам признаться, такие подозрения были у меня с самого начала. — Вот как? — Да, к сожалению. Так вы не откажетесь съездить со мной на улицу Капуцинов? — Да, конечно, я поеду с вами, но я уверен, что здесь какое-то недоразумение. Анна? Нет, это невозможно! — Вот мы с вами вместе и попытаемся разобраться, что возможно, а что нет. Вы готовы? Захватите на всякий случай куртку или плащ: мюнхенский климат переменчив, а к вечеру определенно станет холодно. Каменев послушно надел плащ и по собственной инициативе захватил зонтик. Они вышли из квартиры. Каменев аккуратно запер дверь, они спустились по лестнице и прошли мимо Йохана и Рупрехта, все еще возившихся с дверью. Апраксина чуть поотстала и сделала молодым полицейским знак, что они могут быть свободны. Затем они спустились в гараж, сели в машину, и Апраксина вывела ее на улицу. Выехав из Олимпийской деревни, она предложила Каменеву: |