Онлайн книга «Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 1 »
|
Мы какое-то время молчали. Потом Ди спросила, как спрашивают не «просто так», а глубоко, тревожась. – Ты не пожалела, что пришла? Да, компания для тебя новая, плюс все… с дамами. Я не пожалела. – Это хорошо, что с дамами. И, что удивительно, нисколько не соврала. Уже давно сидели за столом. С удовольствием ели, выпивали, любовались тем, что вытворяла «сфера». А любоваться и правда было чем: то далекий космос, то вдруг цветной ветер, то ночной лес до неба – красота. Хозяева дома цвели от радости. А я, когда не отвечала на вежливые вопросы, призванные вовлечь меня в беседу, думала о том, что вышло неожиданно. Ведь я и сама полагала – расстроюсь от того, что все «с дамами», но вышло наоборот. Я любовалась ими – этими людьми, парами. Глубокими многозначительными взглядами, переплетенными в ласке душами, немыми жестами любви. Все это заставляло мое собственное сердце трепетать, ныть от тоски по чувствам, тихонько присоединяться к чужой нежности. Они действительно любили друг друга. Грациозный кот Чейзер и его дерзкая синеглазая подруга, непробиваемый ассасин и хрупкая, как ангел, Эллион. Снайперу досталась настоящая девчонка-боец, внутренне настолько непоколебимая, что диву даешься. Такими людьми становятся, лишь пройдя через очень сложные испытания. Заботилась о своем блондине умиротворенная счастьем лисичка-Меган, совсем без опаски смотрела в серые глаза-бритвы сенсора Шерин… Эта комната, этот вечер – стали для меня олицетворением того, что случается, когда правильные люди находят и принимают друг друга целиком. И если любая мелодрама на телеэкране транслировала пару минут счастья лишь в самом конце, то здесь это самое счастье – неуловимое, как невесомый бархатный наряд, – обнимало постоянно. После пары бокалов игристого расслабилась Яна. Вероятно, новый жизненный поворот, наконец хороший, пошел на пользу ее общему настроению. Теперь она разговаривала с темноволосой Райной, на которую с теплотой посматривал мужчина со шрамом. Этих двоих, как и остальных, связывала своя собственная невидимая история. И неясно было, то ли мне хорошо от чужого единения, то ли плохо от собственного одиночества. Но одно этим вечером я поняла наверняка – я не хочу, чтобы эти ребята ввязывались в мои проблемы. Никаким боком, никак. Вообще. Пусть они замечательно стреляют и умеют воевать, я обойдусь без них. И вовсе не потому, что я гордая дурочка, упускающая идеальный шанс, а лишь потому, что хочу, чтобы эти девчонки никогда не грустили без своих парней. Будь на месте любой из них, я очень волновалась бы за любимого, которому снова «на войну». И пусть он трижды элитный боец. Я должна сама. Возвращение на Литайю – моя задача. А эти мужчины не должны в очередной раз рисковать жизнью и лезть под пули из-за некой полузнакомой им Мены. Возможно, мое решение неверное. Но оно мое. Пусть у меня будут друзья здесь, чем новые погибшие там. За следующие сорок минут (а меня все-таки закружила атмосфера всеобщей расслабленности) мне предложили: – пострелять в тире; – посетить баню на березовых дровах; – поучаствовать в заезде по бездорожью; – съездить на горнолыжный курорт в некоем Скаттере; – выбрать себе именное украшение из ювелирной лавки Райны Канн (бесплатно, хозяйке будет приятно); – заглянуть в магазин чьей-то стильной одежды; – …и еще обязательно прийти в гости, чтобы оценить цветочный сад, поесть трюфелей собственного производства, поиграть с котом и так далее… Они очень старались, эти душевные люди. В основном девушки. Мужчины же, на лица которых я до сих пор старалась не смотреть слишком долго, молчаливо соглашались с гостеприимством своих избранниц. И все отчетливее казалось – я для них не чужая. Новенькая – да, но не чужая. И возникло вдруг ощущение, что моя жизнь тоже потихоньку налаживается, что одиночество отступает. Спустя еще полчаса я, как и все, с восторгом рассматривала новое шоу купольной комнаты – имитацию северного сияния; с восторгом прижимала пальцы к распахнутым губам, когда начался нарисованный залповый салют, на который ворчал только один подрывник, дескать, настоящий всегда лучше. И я даже не стала раздражаться, когда, щекоча алкогольным угаром, зашептал в ухо снайпер: – Слышь, а ты правда умеешь в мозги подселяться и оттуда управлять? Конечно, им рассказала Бернарда. Имела право, потому что те, у кого ты просишь помощи, должны знать правду. Пусть так. Я до ужаса устала скрываться в собственном мире. – Только, если кто-то плохо себя ведет, – отшутилась. – И прям чужую письку потрогать можешь? Я не удержалась, развернулась с круглыми глазами – мол, зачем мне? А Дэйн – вечный хохмач – уже давился смехом. – Угу, и вывести мочой на снегу сердечко тоже. У меня же на большее фантазии не хватает. Теперь он хохотал в голос. – А давай мы с тобой телами махнемся? Хоть на пару минут, а? – Ты всегда мечтал побыть женщиной-брюнеткой? – Да хоть какой-нибудь женщиной. Это ведь интересно! А я тебе уступлю свою мускулистую шкуру. Даже разрешу… подержаться. Ну всяко ведь любопытно! – Думаешь, я никогда не «держалась»? Оказывается, к этому моменту нас уже слушали все, включая Ани – девушку Эльконто. И ведь ни грамма ревности в глазах – одни смешинки. Ага, сейчас я отдам ему на прокат тело Айрини, за сиськи которого он тут же схватится. – Ну уж нет, в другой раз. – В другой раз обещаешь? – Когда-нибудь. – Ловлю на слове! Эй, все слышали? Айрини мне обещала! – За грудь не хвататься! – А за… Он не договорил, потому что в этот момент под торжественную музыку в зимний сад въехал на серебряной тележке трехъярусный торт. Я поверить не могла – наверху стояла моя фигурка. Моя. В обрамлении удивительных по красоте цветов из крема, в ореоле из съедобных золотых жемчужин, в ажуре из белых кружев. Крупным шрифтом надпись: «Добро пожаловать в Нордейл, к друзьям!» И мир слился для меня в один сплошной счастливый кадр – поднятые вверх бокалы, улыбки, радость. Теплый взгляд Бернарды: «Ведь лучше поздно, чем никогда?» Стоящая на верхушке шедеврального десерта гордая Айрини… Меня впервые прошибло до самого сердечного дна. От благодарности, от того, что кто-то невидимый взял за руку, от довольного взгляда Вселенной – мол, ты ведь просила друзей. Просила. И чужой ранее праздник словно стал моим собственным днем рождения. Исчезла граница между «моим домом» и остальным враждебным миром, поднялся вдруг над ставшим ласковым Нордейлом посреди упавшей ночи рассвет. |