Онлайн книга «Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной»
|
— Как хорошо, что вы заглянули ко мне, Елизавета Николаевна! Вы должны мне помочь, и немедленно! «Сейчас она попросит, чтобы я устроила ей побег», — решила Апраксина и, к счастью, ошиблась. — Я уже заканчиваю детектив о нашей бедной «русалке из бассейна», расследование подходит к концу, но мне нужно уточнить несколько второстепенных деталей. Вот скажите, на мокрой земле у пруда могут остаться отпечатки пальцев? — Никоим образом, Птичка! Почему бы твоему детективу Гале Хлобе не обнаружить след от обуви убийцы? — Ну что вы, Елизавета Николаевна! Это так банально! Сразу видно, что вы только расследуете убийства, а не пишете о них. Писать гораздо, гораздо труднее, уж поверьте мне! — Никак не могу в это поверить, Птичка! У тебя детектив уже подходит к концу, а мы с инспектором Миллером находимся еще только в самом начале расследования. — Ну, вы же не отдаете расследованию всю душу, как я своим детективам… Вот если бы на берегу оказался мягкий воск… свеча, например… Но зачем это убийца понесет к пруду зажженную свечу, даже если убийство он совершает ночью? Верно? — Верно. Но свеча может таять и на солнце. Вспомни, в тот день было очень жарко… — Да, я помню. Но днем свеча уж и вовсе ни к чему! — А ночью оранжерея закрыта, знаешь ли. — Ну, какие пустяки! У меня убийство происходит не в каком-нибудь дурацком «Парадизе», а в имении графини Убараксиной… — Опять?! Марго, ну сколько раз я тебя просила не делать из меня прототип для твоих идиоток! — Что ж я могу поделать, если читателям нравятся детективы из великосветской жизни, а у меня титулованных знакомых только вы да Альбина? — Что ж ты ее не берешь прототипом? — Баронесса Альбина из Чапаевска… Вздор! Так не бывает! — Как это «не бывает»? — опешила Апраксина. — Не бывает — значит ОБЫЧНО не бывает. Альбина — исключение, нетипичный случай, а значит, для романа он непригоден. Я ведь пишу в духе строгого реализма. — Да уж… — И вообще я беру из жизни все, что может пригодиться для моих книг. Не сочинять же мне каждый проходной персонаж! — Спасибо на добром слове! — слегка поклонилась Апраксина. — Впрочем, я действительно благодарна тебе, что ты хотя бы не пишешь с меня главных героинь. — Не понимаю, что в этом обидного? — пожала ватными плечами Марго. — Писатель, как пчелка, собирает нектар со всех цветов! — Ну, положим, пчелы-то берут взяток не со всех цветов подряд, а с разбором! Пчелы — умные насекомые. Марго прикрыла тяжелыми веками свои большие глаза, почти неуместные на ее маленьком личике, и произнесла нараспев и чуть гнусаво: — «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…» — Еще раз спасибо, дорогая, от всех второстепенных героинь твоих романов! И все-таки скажу тебе, современный великосветский роман — это нонсенс… — Гениально! — воскликнула Птичка. — Именно СОВРЕМЕННЫЙ великосветский роман! То есть в подчеркнуто современном интерьере! — Тогда почему бы тебе не устроить отпечатки убийцы в бетоне? — М-м-м! И опять гениально! В имении графини идет ремонт… Нет, не так. Бассейн — треснул! И вот графиня замазывает их цементом… — Сама замазывает? — Нет, конечно! У меня же настоящая графиня, а не просто титулованная старушка… Ой, простите! — Да, ладно… Ну так и что там с бассейном? — Она приказывает кому-нибудь из слуг замазать трещину в бассейне… Потом, когда утопленницу нашли и полиция обнаружила в цементе отпечатки пальцев; бедная графиня никак не может вспомнить, кому именно из слуг она велела замазать бассейн? — У нее их что, так много, что она запуталась? — Было много, но к появлению полиции они все разбежались. — Почему? Разве все они были замешаны в убийстве? — Что за глупости? Убил кто-то один, конечно, но разбежались — все до одного! — Они что, все были такие трусы? — Да нет! Просто они работали у графини «по-черному», ни у кого из них не было разрешения на работу. А у многих не было и документов. И вот графиня никак не может вспомнить их имена… — У нее что, болезнь Альцгеймера или просто старческий маразм? — Нет, она еще вполне молода. Просто графиня не в состоянии запомнить имена слуг-иностранцев, ведь они так быстро меняются, ну просто каждые два-три месяца! — Марго, ты не увлеклась? Каждые два-три месяца — это, по-моему, уже явный перебор. — Это суровая правда жизни, дорогая графиня! Получив документы, они тотчас находят себе нормальную работу, или становятся «на социальную помощь», или получают пособие по безработице. Ой, Елизавета Николаевна, а теперь вы полчасика помолчите! У меня пошло, пошло! — И Марго застрочила на своей допотопной электрической машинке со скоростью пулемета. Через несколько минут она уже не услышала бы Апраксину, даже если бы та принялась кричать ей в самое ухо — Марго РАБОТАЛА, да и уши у нее были замотаны пестрой кашемировой шалью. Но Апраксина нашла выход — она написала несколько слов крупными буквами на листе бумаге и положила этот лист прямо на клавиатуру: «Можно мне прочесть то, что ты уже написала?» Марго сначала просто кивнула и смахнула лист с машинки, не переставая печатать, а потом вдруг замерла и медленно повернула голову к Апраксиной. — Вы что, и вправду будете читать мой новый роман? — недоверчиво спросила она, косясь на подругу из-под съехавшего набок тюрбана. — Да, буду! — решительно произнесла Апраксина и требовательно протянула руку: — Где рукопись? — Рукопись?… — Птичка растерянно огляделась. Рукопись… Она везде! Ну, где-то тут, в доме… Начало, вероятно, как обычно, в ванной. А последние страницы должны быть где-то здесь. Вы просто пройдитесь по дому и соберите все страницы по порядку — они ведь пронумерованы! — И она снова лихо застрочила на машинке. Апраксина принялась бродить по «скворечнику», собирая разбросанные повсюду страницы и складывая их по порядку. Потом она уселась на диванчик и принялась читать. Время от времени Марго прекращала стук и поглядывала на Апраксину. Она знала, что подруги любят ее не за книги, а просто любят, оставляя ее писательскую судьбу целиком на суд читателей, а потому внезапный и явно неподдельный интерес графини к ее творчеству Марго даже несколько встревожил. Тем более что один из ее героев, граф Убараксин, был целиком списан с ее издателя и избранника: а ну как графиня догадается, кто на самом деле этот прототип. Альбина бы непременно догадалась, но Альбина ее книг, слава богу, не читает. А если Апраксина перескажет ей содержание и опишет графа Убараксина — догадается Альбина, с кого он списан или нет? Все это несколько портило ей удовольствие созерцать графиню Апраксину, углубившуюся в чтение ее незаконченного шедевра… |