Книга Большой бонжур от Цецилии, страница 25 – Елена Роговая

Аделькины предположения о любви родителей ее «в любом виде» оправдались частично. Когда обожаемая дочь зашла домой, мать, видя напрочь загубленные колготки с налипшими кусками грязи, от неожиданности вскрикнула, а отец после кратковременного шока еще долго смеялся, держась за сердце. Придя в себя, он решил положить конец бесполезным болтаниям по улице с сомнительными друзьями.

– Аделина, твой папа имеет сказать пару слов за твоих знакомых.

– Что папочка? – насторожилась дочь.

– У нас снова произошло ЧП, – тяжело вздохнула мать.

– Произошло восемь лет назад, когда я встретил свою будущую супругу. Стрела Амура почему-то дала крен и воткнулась юной девушке в то место, которым обычно не принято думать. Похоже, теперь этот казус будет передаваться в нашей семье по женской линии.

– Я не поняла, на что ты сейчас намекаешь? – обиженно произнесла Виктория.

– Ну что я говорил! Пять минут объясняю, а у нее даже предположений нет, от чего напряжены мои нервы. Хорошо, не буду тянуть кота за хвост, ходить вокруг да около, а просто сразу скажу за проблему. Моя дочь не использует голову по назначению! Я устал ждать, когда она подключит сей орган к умственному процессу. Но если это когда-нибудь произойдет, мне будет чему радоваться.

– Боря, ты обижаешь девочку.

– Виктория, мне сейчас есть о чем поговорить на повышенных тонах. Знаешь, что именно меня беспокоит? У нашей дочери работает та часть мозга, которая ей досталась от тебя, а моя до сих пор бережется для какого-то важного случая. Но он может никогда не произойти! Эту физиологическую несправедливость нужно срочно исправлять!

– Ну подожди немного, – попыталась заступиться мать, – придет время.

– Виктория, ягодка моя, это не тот случай, когда богатство нужно беречь! Все, – обратился он к дочери, – папа тебя хочет попросить. Пожалуйста, впредь правильно выбирай, с кем играть и во что играть. Я не говорю за те сапоги, которые ты утопила в грязи, и не за колготки, которые пришлось выбросить. Ты знаешь, мне для тебя ничего не жалко. Твой папа заработает еще. Но! Аделя, побереги нас с мамой. Мы у тебя одни. Других не будет!

– Хорошо, – вздохнула Аделька, – буду думать и беречь.

– Что беречь?

– Тебя, маму, колготки, сапоги, – стала перечислять Аделька, загибая один за другим пальцы на левой руке.

– Правильно. И оставшееся имущество в доме – тоже, – добавила мать.

– Ну вот, теперь мы можем спокойно пойти на работу, – облегченно вздохнул глава семейства. – А ты, любочка моя послушная, сегодня побудешь дома, почитаешь книгу, поиграешь на виолончели и вечером обрадуешь своих родителей.

– Ладно, – нехотя согласилась Аделька.

Не успели родители захлопнуть входную дверь, как с улицы послышалось:

– Аделька, выходи играть!

Сначала Аделька из-за шторки украдкой посмотрела, уехали родители или нет, и только потом распахнула окно.

– Да не могу я. Нельзя мне сегодня.

– Влетело за сапоги? – поинтересовалась Светка.

– И за колготки, и за платье тоже, – дополнила список провинностей подруга. – Родители сказали, что у меня от вас одни неприятности. Подальше мне нужно от вас держаться. А еще я должна больше думать.

– Ну и пожалуйста! – обиделся Колька. – Сиди дома одна целый день взаперти и думай, а мы пошли спектакль ставить.

– Хотели тебя позвать на главную роль принцессы прекрасной, но тебе же с нами играть нельзя, – с поддельным сожалением произнесла Мариночка.

– Принцессы! – закатила от удовольствия глаза Аделька. – Да еще прекрасной! Как я люблю театр!

– Нельзя тебе с нами. Подальше тебе от нас нужно, – ехидно добавил Ромка, и все засобирались уходить.

– Стойте, стойте! Не покидайте меня! Я уже придумала! Давайте под моим окном в театр играть. Сначала вы мне покажете свое представление, а потом я вам из моей квартиры. Распахну пошире окна и буду выступать перед вами, как на сцене. Раз родители просили, я из дома не выйду. Все по-честному!

– Можно и так, – сжалилась над подругой Светка. – Начинай номер готовить. Мы сбегаем за вещами и сразу же обратно.

Аделька послушно скрылась за окном, а ребятишки разбежались по домам за реквизитом. Вскоре перед окнами семьи Фишман появилось все необходимое: стулья, две скатерти, простынь, пара платьев, платок и даже старые шторы с бахромой по краям. Пока мальчишки оборудовали площадку и натягивали между кустами сирени веревку для занавеса, девчонки придумывали сценки из сказок, вспоминали стихи, которые когда-то учили в детском саду и школе.

Зачастую процесс организации мероприятия бывает намного интереснее и увлекательнее, чем окончательный результат. Но только не в нашем случае! Адельке советоваться и спорить было не с кем, поэтому подготовилась она к «премьере» раньше друзей. Все необходимое (как и просили родители) она аккуратно разложила по стульям и села на подоконник в ожидании начала представления.

Наконец-то под стук палочек по пустой бутылке Мариночка объявила первый номер. Пашка с выражением рассказал коротенький стишок. Он так волновался, что два раза начинал сначала. По окончании выступления артиста наградили дружными аплодисментами, и он сразу же забыл про свой неудачный дебют. Женька с Ромкой станцевали матросский танец «Яблочко», который разучивали еще в детском саду к 23 февраля. Маринка со Светкой, не жалея голосовых связок, осуществляли музыкальное сопровождение и чувствовали себя настоящими певицами. Как только репертуар иссяк, произошла легкая заминка. Аделька воспользовалась растерянностью конкурентов и взяла инициативу в свои руки.

– Выступает Аделина Фишман, – громко объявила она. – Стихотворение называется «Дружная семья». Автора не помню.

После объявления номера она присела, но вскоре появилась вновь в красивой розовой кофточке с нежными рюшами вокруг воротничка. Аделя подошла вплотную к подоконнику и начала декламировать. Она разводила руки в стороны, прижимала их к сердцу, склоняла голову набок, изменяла темп чтения и в нужных местах делала ударения. Эмоциональное напряжение нарастало с каждой строчкой. Друзья не могли поверить, что вредная Аделька может быть такой душевной и правильной. Успех превзошел все ожидания. Ребятишки хлопали в ладоши до тех пор, пока кожа на руках не покраснела и не начала «колоться» изнутри маленькими тонюсенькими «иголочками».

Визг и шум аплодисментов разбудил дремлющую Цецилию Моисеевну и заставил выйти на балкон. «Неужели театр? Глазам не верю! – восхитилась она. – Нет, эти дети могут буквально все! Интересно посмотреть, чем порадует друзей моя любимица!»

Вторым номером программы была игра на виолончели. Аделька пододвинула стул максимально близко к окну и начала играть.

– Нее, так не пойдет! – закричали ребятишки. – Мы тебя не видим. Такой театр не бывает. Это радио! Залезай повыше.