Онлайн книга «Туфелька для призрака»
|
– То есть? – В город приезжать, жить у нее. Но я ведь не такая! Мирослава улыбнулась: – Я думаю, что Зина знает, что вы не такая. – Знает, конечно, – снова вздохнула Катя. Когда Волгина уже уходила, девушка попросила: – Если найдете Зину, скажите ей, чтобы мне написала или позвонила. Она знает мой домашний адрес и телефон. – Если найду, то скажу обязательно, – твердо пообещала Мирослава. – Спасибо вам! – горячо поблагодарила девушка. – Пока что не за что, – ответила Мирослава и предложила: – Если хотите, то продиктуйте мне свой телефон, а я сообщу вам, нашла ли я Зину и передала ли ей вашу просьбу. – Конечно! – обрадовалась Катя и продиктовала Волгиной номер своего сотового. Отъезжая от Катиного магазина, Мирослава удивлялась про себя доверчивости провинциальных девушек. Ведь Катя даже не спросила ее, кто она и зачем ищет Зину. Родительский дом Серафимы Усатовой действительно находился в частном секторе на одной улице с бывшим домом Болотовых. Хотя домом назвать строение Усатовых, представшее перед глазами Мирославы, было сложно. За низким покосившимся забором стояла настоящая развалюха. Она даже не стояла, а точно присела на корточки от изнеможения, готовая в любой момент завалиться навзничь. Калитка была распахнута настежь и жалобно скрипела под порывами забавляющегося с ней ветра. – Хозяева! – крикнула Мирослава. Никто не отозвался. – Есть кто дома? – сделала она вторую попытку. И снова не получила ответа. Зато во дворе соседнего дома появилась пожилая женщина в шапке-ушанке, не иначе как с головы мужа, фуфайке и валенках. Она внимательно посмотрела на Мирославу и спросила: – Вы из пенсионного фонда? – Нет, – ответила Мирослава, – я детектив. – О! Это хорошо! – обрадовалась дама в фуфайке. – Давно уже пора полиции заняться этими пьяницами! Мирослава не стала говорить, что она частный детектив. А женщина тем временем продолжала: – Я сколько уже говорила участковому: Степаныч, займись ты этими алкоголиками! А то они весь переулок когда-нибудь спалят. А он заладил, как долдон: прав не имею их трогать. Ну где это видано? Они ж не просыхают! Двор загадили, в хату войти страшно! А вы, кстати, зря стучите! Они оба пьяные вверх тормашками валяются! Их и пушками не добудишься! Так что идите вовнутрь! – А Серафимы нет дома? – спросила Мирослава, чтобы хоть что-то выведать. – Какой Серафимы? – удивилась соседка. – Дочери их. – Ах, вы про Симку, – развела руки в стороны женщина, – так она давно в городе и носа сюда не кажет! – И никто ей не звонил, не говорил, что родители спиваются? – А то она не знает, – хмыкнула дама, – они уже лет двадцать спиваются. – Но все-таки позвонить надо. – Ой, умоляю вас! Кому надо? Да и телефона своего Симка никому не оставила, побоялась, что кто-нибудь номер даст папаше с мамашей, а уж они-то ей точно станут названивать. – Зачем? – Как зачем? – удивилась женщина. – Чтобы денег выцыганить. – Откуда же они возьмут деньги на звонки, если такие безденежные? – С почты позвонят, там, чтобы отвязаться, разрешат им бесплатно позвонить. – Понятно. – Мирослава воспользовалась советом соседки и вошла в сени без приглашения хозяев. Прогнившие доски заскрипели и затрещали под ее ногами. Она пошарила рукой по стене, нашла выключатель и нажала на него. Раздался щелчок, но свет не зажегся. Видно, лампочка давно перегорела и менять ее никто не собирался. На ощупь она добралась до входной двери, отворила ее, переступила порог и оказалась на большой кухне, совмещенной с прихожей. Прямо у порога валялась грязная уличная одежда, так как вешалка была сорвана. Несколько перевернутых стульев. На столе груды грязной посуды, бутылок и остатков еды. Запах стоял еще тот. Мирослава добралась до окна и приоткрыла его. В помещение хлынул холодный освежающий воздух. Из кухни две двери вели в комнаты. Мирослава открыла первую из них. Там стояли неубранная постель, древняя швейная машинка, продавленное кресло, тумбочка и витал запах давно не стиранного белья. Мирослава вышла из этой комнаты и открыла вторую дверь. Вероятно, когда-то эта комната считалась гостиной. Здесь имелась стенка советских времен, давно не работающий телевизор, диван, стол, стулья. И вещь, которая особенно потрясла Мирославу, – старый кованый сундук. Только тут она вспомнила, что нигде не видела шифоньера или шкафа. На сундуке спала женщина. Она была не только одета, но и обута. Ее булькающий храп свидетельствовал о том, что она жива. Мирослава подошла к женщине и, превозмогая отвращение, попыталась ее разбудить. Но даже сильная тряска, к которой перешла детектив после более щадящих методов, так и не привела к желаемому результату. Женщина просто тряслась в ее руках, как большая тряпичная кукла. Подумав, Мирослава вышла в сени, дверь в жилище она оставила открытой. Теперь сени освещались скудным светом, проникающим из кухни. Волгина увидела шаткую деревянную скамью и на ней два ведра. Одно из них, к ее радости, оказалось доверху наполненным холодной водой. Она взяла его, вернулась в гостиную и вылила все без остатка на женщину. Результат последовал незамедлительно, женщина, еще не совсем очнувшись от пьяного морока, подскочила на сундуке и издала горловые звуки, похожие на воронье карканье, а потом закричала: – Караул! Тону! Помогите! Спасите! – Не тонете вы, – сказала Мирослава и сунула ей в руки валявшуюся рядом с сундуком тряпку. Однако женщина вместо того, чтобы вытереться ею, накинула ее на голову и попыталась завязать под подбородком, как платок. Но трясущиеся руки не слушались ее, и она все время промахивалась. – Где Сима? – спросила Мирослава. – Что? Где? Кто? – Ваша дочь Серафима где? – Симочка, кровиночка моя, – вдруг завыла женщина, – на кого ты нас оставила? Мы ли тебя не холили, не лелеяли? – Рыдая, она принялась раскачиваться из стороны в сторону. Мирослава приподняла с пола пустое ведро. Женщина перестала рыдать и испуганно уставилась на нее. – Нет, не надо! – завопила она. – Не топите меня! Я все скажу! |