Онлайн книга «Колдовская метка»
|
– Куда сначала? – В Академию Земли – святыню Ширинова и большинства противостоящих мне Зорких. Здание ничем не отличалось от Академии Воды, за исключением его обитателей – коренастых послушников. – Колдовские силы отражаются на физической форме послушников по мере их использования, – поясняла Матриарх-Комиссар, как будто читая из книги. – И что это значит? – шёпотом спросил Стейнер, переходя из одной классной комнаты в другую. – Сначала темнеет кожа. Некоторые подвергаются глубокому изменению, и тогда их кожа становится серой и грубой. Старшие дети в следующем классе глядели на Стейнера угрюмо и насмешливо, но он не обращал внимания на злобные гримасы, пытаясь вместо этого разглядеть в их лицах признаки колдовской метки. Все они выглядели грязными. Кожа одних детей имела оттенок жухлой травы, других – бледно-серый, отчего вид их казался крайне нездоровым. Юноша вспомнил Маттиаса Жирова, и во рту мгновенно пересохло. – Матриарх-Комиссар! Какая честь увидеть вас в наших стенах, – сказал послушник. Он поднялся со стула и изящно поклонился. – А ты чтишь Империю своей учёбой, Константин, – ответила Фельгенхауэр и кивнула учителю. Зоркий носил выщербленную маску из чёрного металла, однако высеченное на ней мрачное выражение теряло эффект из-за вжатой в плечи головы Зоркого, будто он хотел забиться в угол класса подальше от Матриарха. – Он сторонник Ширинова? – спросил Стейнер, когда они вышли в коридор. – Оба они: ординарий Евтохов и Константин. – В голосе Фельгенхауэр отчётливо слышалось презрение. – Какими умениями владеют дети? – Достойный вопрос, – похвалила женщина, стоя возле кабинета и слушая за дверью урок. – Те, кто родился с силой земли, редко теряются – они всегда найдут север. При правильном обучении дети способны призвать могучую силу и трансформировать тело в живой гранит. Пример ты видел сам. Стейнер кивнул, но ничего не ответил. – Обученный Зоркий силой мысли поднимает предметы с земли, – продолжала Матриарх-Комиссар. – Как Ширинов поднял Максима. Фельгенхауэр кивнула. – Самые сильные из нас умеют превращать плоть в камень. В конце коридора на страже стояли два солдата. Матриарх-Комиссар оценивающе глянула на каждого из них и разразилась громкой тирадой недовольным тоном на сольском языке. – Что вы им сказали? – поинтересовался Стейнер, выходя из академии. – Велела отполировать ботинки, почистить плащи да почаще мыться. Раз не хотят хранить мне верность, пусть хотя бы выглядят как солдаты. * * * Можно было бы сказать, что здание Академии Пламени тоже ничем не отличалось, если, конечно, не иметь обоняния. – Что это за запах? – Сера. Дети, рождённые с силой огня, зачастую издают неприятные запахи. Знавала я человека, который пах копотью… – Матриарх-Комиссар внезапно затихла. Стейнер огляделся. – Вам плохо? – Что? Нет. Всё в порядке. Запах… Большинство учеников пахнут серой, или серой самородной, как называют этот элемент в Хлыстбурге. Уроками Матриарх-Комиссар не интересовалась, но сосредоточила внимание на солдатах, высказав им суровые упрёки. – Какие силы у этих детей? – спросил Стейнер, поднявшись на этаж выше. – Сам погляди, – ответила Фельгенхауэр, указывая на просторную комнату без мебели. Как оказалось, мебель отсутствовала неспроста: рядом друг с другом стояли трое детей лет четырнадцати, извергая огонь, как Аурелиан. – Думаю, лучше уйти, – поторопил начальницу Стейнер. В горле его пересохло; сердце в груди забилось сильнее. – Погоди, ещё рано, – возразила Фельгенхауэр. В углу комнаты прямо перед послушниками стоял ещё один ребёнок. Одежды на нём не было, но нагота его совсем не смущала. – Что, во имя Фрейны, здесь происходит… Фельгенхауэр поднесла палец к губам угловатой маски, призывая к молчанию. – Смотри. Нагой послушник превратился в живой язык пламени, окутанный оранжево-красным вихрем. – Пугающее зрелище, – прошептал Стейнер. – Огонь – величайший из даров дракона. Дети обладают способностью вызывать пламя, вдыхать его, производить удушающие клубы дыма, бросать огненные стрелы, будто копья. Они становятся неуязвимыми к ожогам. Когда Император прикажет им идти на Шанисронд, нападение их сравнится с возвращением драконов. Фельгенхауэр развернулась и зашагала вниз по лестнице, оставив смущённого Стейнера стоять под гневными взглядами послушников. – Полагаю, вам известно о Жирове, – пробормотал юноша. Матриарх-Комиссар ждала его перед дверью в Академию Воздуха, сцепив руки в замок за спиной и гордо подняв подбородок. – Вы не зайдёте? – Нет смысла. – Фельгенхауэр рассматривала горы высоко над площадью. – Если дождь не слишком сильный, Зоркие отводят послушников в скалы. Они утверждают, что нельзя научиться силам ветра, если не ощущать его на собственных лицах. По мне, они безумцы. – Здесь живёт Сребротуман? – Не совсем. Сребротуман не преподаёт в школе. Он владеет силами ветра и огня. Никто не знает, где он живёт. Он просто существует. Фельгенхауэр направилась прочь, не дав Стейнеру возможности продолжить расспросы. – А что значит слово «Voda»? – крикнул Стейнер, когда Матриарх-Комиссар перешагнула порог последней академии. Она повернулась, пока он поднимался по ступенькам. – Это «вода» по-сольски. – Но силы воды исходят не от драконов. – Юноша с гордостью озвучил то немногое, что знал о колдовстве. – Да ты эксперт, – протянула Фельгенхауэр безразличным тоном. – В Империи, если ты не Зоркий, подобные знания приведут к твоей гибели. – Я, э-мм, где-то подслушал это, сам не помню где. – Стейнер улыбнулся и пожал плечами. – В Академию Воды отправляют детей, рождённых с силой водной стихии, – тихо произнесла Фельгенхауэр. – Послушникам не подходит имперский стиль преподавания. Мы призываем их использовать другие силы, обучаем другим дисциплинам. – Вызывающие дождь Зоркие нынче не в почёте? – глядя в нахмуренное небо спросил Стейнер. – Почти никто не завершает обучение, – пояснила Фельгенхауэр. – Почему? – Потому что в первый год выживают лишь единицы. * * * Стейнер ворочался на кровати, отбрасывая ногами простыни, которые так и норовили спеленать его. Жиров. |