Онлайн книга «Юлианна, или Опасные игры»
|
— Ничего не понимаю! Где же Келпи? Почему эти люди все еще живы? — спросила леди Бадб, прищурив глаза, чтобы лучше видеть путников, уже почти спустившихся с холма. — Ну, что там? — рассеянно спросила она, заметив, что Финегас уже отпустил феечку. — Феечка утверждает, что там, внизу ди-ди-ди… — Директора школы кто-нибудь спрашивает? — Нет. Ди-ди-ди… — Диамат волнуется? — И это тоже. Но главное — совершена ди-вер-си-я! — Какая еще диверсия? — Крупная и, боюсь, необратимая: воды нашего внутреннего озера отравлены. — Чем отравлены? — Святой водой! Теперь даже их испарения ядовиты, и все наши фэйри бегут из сида! — Никому ни слова! — коротко приказала леди Бадб друиду и ринулась назад в пирамиду. Юлька с Аннушкой, отец Василий и бабушка спустились с холма и, оглядываясь на ходу по сторонам, побежали к старой рябине. — Андрей! Быстро спускайся вниз! — крикнул отец Василий, глядя в густую крону. Но вместо Андрея из гущи ветвей на землю спрыгнула Дара О'Тара, а потом, за нею следом спустился Андрюша. — Дара? — удивилась Аннушка. — Ты что здесь делаешь? — Как что? Бегу из Келпи. Ты разве не получила мою записку? — спросила Дара, обращаясь одновременно к Юльке и Аннушке. — Я ее сунула в твой хоббичий сапожок. — А, так вот что читала леди Бадб! — Она перехватила мое письмо? — Да, боуги постарались. Бежим скорее, пока нас не обнаружила Келпи! — Об этом не беспокойтесь. Келпи обожралась сосисками и спит вон там, в кустах. Кровожадина Келпи вовсе не сосисками объелась, а уснула под действием снотворного, подмешанного в праздничный ужин сестер. — Юлианна, а почему тебя две? — спросила Дара. — Сейчас тикать надо, а не разговоры разговаривать! Потом объясним! — ответил ей кто-то из Юлианн. — Тогда вперед! — и отец Василий повел всех по дороге к лесу.А леди Бадб в это время обследовала озеро и быстро обнаружила на дне затонувшую бутылку с надписью «Святая вода». Нескольких капель святой воды, остававшихся в бутылке, было достаточно, чтобы вся вода в озере стала святой, а значит, смертельно ядовитой для всех обитателей сида! — Все пропало, — мрачно сказала леди Бадб. — Погиб сид! Директриса бросилась к выходу из сада. Придя ко рву Диамата, она увидела, что дракон бушует и беснуется. Леди Бадб сразу поняла, в чем дело: в отопительную систему уже поступила «отравленная» вода из озера, заставляя дракона кашлять и чихать пламенем. Леди Бадб перебежала железный мост, открыла вторую дверь и бросилась ко рву с ламиями. В этот гнилой ров свежая вода из озера не поступала, а пополнялся он сточными водами — святая вода сюда не проникла, и ламии пребывали в ленивом покое. Леди Бадб подобрала подол и спустилась под мост: там, стоя по колено в вонючей воде, она нашарила колесо, регулирующее сток воды. Она раскрутила его до отказа, и вода с ревом хлынула через открывшийся сток на дне рва. Леди Бадб вбежала на мостик. — Слушайте меня, дорогуши! — закричала она ламиям. — Шестеро людей вышли из сида. Ползите через сток за ними в погоню! Догоните и растерзайте! Вперед, дорогие гады! Затем леди Бадб вернулась в драконий ров, позвала дракона Диамата, провела его через лабиринт и гараж и выпустила из сида, приказав гнать слепых ламий к мосту через реку. — Проследи, лапушка, чтобы эти дуры не расползлись по лесу, гони их прямо на беглецов! После этого леди Бадб снова поднялась в пирамиду и вышла на площадку, где, тревожно и недоуменно переговариваясь, стояли преподаватели, ученицы и гости. Она сурово всех оглядела и произнесла одно только грозное слово: — Эвакуация! Отец Василий и Андрюша вели под руки Анастасию Николаевну, а Юлька с Аннушкой тащили за руки Дару, которая совсем окоченела на ветру в своей все еще влажной одежде. Размокшие меховые сапоги стали немыслимо тяжелыми, но она бежала, стараясь не отставать от других. Долго ли, коротко ли, но через лес они благополучно перебрались. И вот они уже на опушке, уже виден стал беглецам мост и автомобиль возле моста, и спасение стало казаться возможным и близким. Вот бежавшие впереди Андрюша и отец Василий с бабушкой достигли машины, и отец Василий уже принялся шарить по карманам рясы в поисках автомобильных ключей. И тут они услышали за спиной зловещий треск и, оглянувшись, увидели что-то белое, ломившееся сквозь заросли терновника на опушке: это Келпи очнулась от своего сна и скакала за ними в погоню. — Бабушку скорее сажайте в машину! — закричала Аннушка. — Это Келпи! Мы погибли, Юлианна, — сказала Дара упавшим голосом. — Похоже на то, — подтвердила Юлька и прошептала: — Ой, папочка! — И совсем не обязательно нам погибать! — возразила им обеим Аннушка: она вдруг вспомнила, как спасались на ее глазах от зловредной лошадки хитрые кролики. — Мы, девочки, обманем Келпи! Как только я скажу: «Бежим!», ты, Юля, беги направо, а я побегу налево. Келпи растеряется и, может быть, отстанет от нас. А ты, Дара, сейчас же беги прямо к машине — тебе в этих сапогах от Келпи не убежать! — Ты разве боишься лошадей, Ань? — удивилась Юлька. — Это не лошадь, это бес в образе лошади! Бежим! И они с сестрой бросились бежать в разные стороны, а Дара помчалась к машине. Келпи приостановилась, раздумывая, какую из девчонок поймать и загрызть первой. Сначала она бросилась за Юлькой. — Келпи! Келпи! Попробуй-ка меня поймать! — закричала ей вдогонку Аннушка. Келпи остановилась, проржала что-то короткое, вскинула передние ноги, развернулась на задних и рванулась за Аннушкой. Тем временем Юлька пробежала добрую сотню метров к автомобилю и, остановившись, тоже закричала: — Келпи! Дурацкая ты лошадь! Слабо меня догнать? — причем закричала с перепугу по-русски. Но зловредная лошадка Келпи, видно, была полиглоткой: она Юльку хорошо поняла, захрапела и бросилась за ней, оставив в покое Аннушку. И теперь уже Аннушка пробежала свою сотню метров по направлению к машине. А дальше девочкам пришлось волей-неволей идти на сближение, потому что нельзя же бежать в разные стороны, когда машина — вот она, в двадцати шагах впереди. Тут они поравнялись с Дарой, которая почему-то не села в машину, а стояла, поджидая их метрах в пяти от нее. — Садись в машину, Юлианна! Живо! — крикнула она сестрам. Потом она остановилась на дороге, прямо перед Келпи, отрезав ее от обеих Юлианн, и начала дрожащим голосом уговаривать разъяренную лошадь: |