Онлайн книга «А утром пришел Фо… »
|
Трошников тронул за плечо одного из надраивающих пол, но тот нервно сбросил его руку: – Отвали!.. Антон, отвали, я сказал! – Витек, что случилось-то? Тот взглянул на Трошникова красными от бессонницы глазами. Видимо, хотел что-то ответить – явно резкое, но промолчал. Сказал лишь: «Удачно вам откараулить, пацаны» – и снова уставился в пол. Антон пожал плечами и вернулся к нам. – Видать, прав был начкар. Странные они сегодня какие-то… Шурович с Роганиным, гремя баком, скрылись в столовой, и вскоре оттуда раздался крик: – Новый караул, хавать! – Ну что, пойдем пожрем, что ли? – сказал Антон. – Скоро мне на пост. Помещение, гордо именовавшееся столовой, представляло собой маленький закуток пять на пять с электропечкой и двумя квадратными столами. На хавчик, как обычно, был овес. – Звереныш, как ты можешь это жрать? – воскликнул Трошников, заметив, как я уплетаю ужин. – А ты можешь предложить лучше? – Лично меня от одного вида наизнанку выворачивает… – Антон с отвращением отодвинул тарелку. – Но надо же что-то есть, – ответил я, продолжая невозмутимо ковырять ложкой склизкую кашу. – Ты просто не думай обо всем, как о дерьме. Тут все дело в самовнушении… – Ой, только не надо опять своей дебильной философией нагружать. Один хрен, о чем ни думай, дерьмо останется дерьмом. И я его жрать не буду! – Да ладно тебе. Вон на Быка посмотри. Он же хавает, и ничего… Я кивнул на Сычева, который ложкой интенсивно загружал овес в свое ненасытное хлебало. – Быку хоть настоящего дерьма дай – сожрет, – поморщился Антон. – Еще и добавки попросит. Сережа Сычев, видимо уловив, что речь ведут о нем, на какое-то время перестал жевать, посмотрел по сторонам, потом быстро смел ложкой остатки каши и воскликнул: – Шур, там хавки много? – До фигища, – ответил дремлющий у плиты Шурович. Сычев направился к баку за добавкой. Трошников еще раз с отвращением взглянул на свой ужин и тут же отвернулся. – Кстати, Звереныш, меня ведь ты меняешь? – Ну, – ответил я. – Смотри не опаздывай, а то я, когда меня долго не меняют на посту, становлюсь сердитый. Будет как в том анекдоте: «Стой, стрелять буду!» – «Стою!» – «Стреляю!» – Если промахнешься, тогда ты точно до конца службы из санчасти не вылезешь. Я хрустнул костяшками пальцев. – Я и так оттуда не вылезаю, – усмехнулся Трошников. – Да уж, косарь ты у нас известный! Из коридора раздался вопль Провина: – Первая смена, строиться! – Что, уже на пост? – проворчал Трошников, бросив взгляд на наручные часы. – Я сказал, строиться! – снова пронеслось по караулке. – Вот разорался, хренов командир… – Антон поднялся из-за стола. – Одно радует: несмотря на лычки, жрать Провину придется такое же дерьмо, что и нам. А я б на месте Шуровича ему в тарелку еще и настоящего дерьма всыпал, чтобы он весь караул из сортира не вылезал. Я не стал напоминать Антону, что не прошло и получаса, как тот пытался сочувствовать нашему гнусному помначкару. В комнате бодрствующей смены Трошников нырнул в бронежилет, надел кепку, развернув ее козырьком назад, поверх нее напялил каску. – Витек, помоги, пожалуйста, броник застегнуть, – попросил он Агеева. Разводящий подтянул лямки на бронежилете. И вдруг настороженно уставился на лоб Трошникова: – Офигеть, Антон! Что это у тебя? – Чего там? – Трошников испуганно провел по лбу ладонью. – Ты как каску-то надел? – А что? – Антон быстро сорвал каску с головы, внимательно осмотрел ее. – Как ты ее надел-то? – усмехнулся Агеев. – У тебя же голова квадратная, а каска – круглая! – Вот гад! – воскликнул Антон. – Ну все, ты попал! И они принялись колотить друг друга по броникам кулаками. – Первая смена, становись! – скомандовал Провин, с нескрываемым презрением взглянув на это ребячество. – Стоп! Почему наших караульных двое? – А что, разве должно быть три? – воскликнул Агеев с деланым удивлением. – Прекратите, товарищ младший сержант! – рявкнул Провин. – Я спрашиваю, где третий? Кто еще с первой смены? – Действительно, кто же у нас идет на посты? – хихикнул Агеев. – Ведь в обязанности помначкара, наверное, не входит запоминать фамилии подчиненных… Жека, а мы точно в части никого не забыли? Какое-то время Провин с молчаливой яростью смотрел по сторонам, видимо перебирая в голове фамилии тех, кто ехал с ним в машине. Его растерянный взгляд даже на секунду задержался на Сереже Сычеве. Тот равнодушно жевал, уставившись в потолок, видимо, пережевывал остатки овсянки. Я стоял в дверях и наблюдал эту сцену, с трудом сдерживаясь, чтобы не захохотать. – В последний раз спрашиваю: кого нет? – не выдержал Провин. – Ну да, запомнить девять имен сослуживцев – это ж надо обладать феноменальной памятью! – продолжал ехидничать Агеев. – Спроси у начкара. Быть может, он знает? Конечно же, спрашивать у начальника караула Провин не рискнул. Он нервно взглянул на часы. И вдруг лицо его просияло. – Рядовой Гриненко! – сказал он, заметив меня. – А я-то тут при чем? – воскликнул я, с досадой подумав: «Ну вот, сейчас найдет крайнего!» – Сходите к пульту связи. Там лежит список караульных. Принесите мне! Я с облегчением вздохнул: пронесло! – и пошел к пульту. Но едва успел сделать пару шагов, сполна насладившийся беспомощностью помначкара Агеев меня остановил: – Зверек, лучше позови Шура. Он из первой смены. Я метнулся на кухню. – Не спи, Андрей, зима приснится! – растолкал я все еще спящего у плиты Шуровича. И на его сонный вопросительный взгляд добавил: – Ты в курсе, что твоя смена уже на постах? Тот еще посидел какое-то время, непонимающе глядя на меня. Наконец суть сказанного дошла до его дремлющего сознания, и Шур что было сил рванул в бодрячку. Нетерпеливо дождавшись, когда Шурович облачится в боевое, Провин чуть ли не строевым шагом отправился звать начальника караула. – Командир, блин! – сказал Трошников, передразнивая его походку. – Колян, как караул-то прошел? – спросил Агеев у сменяющегося разводящего, который молча стоял неподалеку и настороженно исподлобья глядел по сторонам. – Да глючно как-то, – после паузы ответил тот, потирая воспаленные глаза. – Всю ночь кошмары снились. На постах народу вечно какая-то дрянь мерещилась. Серегу Варшавина даже с караула снять хотели – ночью так переглючило, что заявил: «Идите сами на свой хренов пост!» |