Книга Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ, страница 29 – Ирина Оганова

Алла Сергеевна сама понимает, что всё плохо. В прошлое воскресенье Танюша такой концерт закатила, все вещи свои разбросала, в туалете закрылась и кричит оттуда, что никуда не поедет, а если насильно повезут, так пусть лучше на улицу выгонят или в лес дремучий, за тридевять земель, и бросят на произвол судьбы. Сил нет ни у Петра, ни у Аллы Сергеевны, с ужасом думают, что дальше будет.

Светлана молчит, руку на Таню не поднимает – нельзя нервничать, на маленьком отразиться может, и Олега ничего не радует, придёт уставший, а тут чёрт-те что; головой всё понимает, а, что делать, ума не приложит.

К родителям в гости поехали, Таню с собой взяли. Она как бука на диване весь вечер просидела, ей вопросы задавать – молчит, отворачивается, словно не в себе. Мама Олега приуныла, за сына обидно – опять в историю попал, как жить в такой обстановке? И девчушку жалко, была бы постарше, может, и по няла, что они со всей душой и только добра ей желают.

От полной безысходности решила Светлана по-своему, жёстко поступить. Приехал Пётр за дочкой, как договаривались, на выходные забирать, а она встала гордо, руки в боки, живот огромный вперёд и каменным голосом:

– Никуда не поедет! Хватит! Надоело! С ней по-хорошему, а она ни дня спокойно не может! Концерты закатывает! Вот и пусть дома сидит, коли не ценит ничего.

Таня выскочила в прихожую, на отца страшными глазами сморит:

– Пап, ну скажи ей! Пап! Как же это так!

– И нечего тут защиты ни у кого искать. Быстро пошла в свою комнату.

Таня стоит, с места не сдвинулась, ни на полшажочка.

– Ненавижу тебя! Слышишь! Ненавижу!

От таких страшных слов у Светланы в глазах потемнело. На крик Олег выскочил, смотрит то на одного, то на другого, понимает – что-то ужасное творится.

– Миленький! Олеженька! Ну пожалуйста! Ну отпусти меня к папе! Пожалуйста! – за руку трясёт, плачет, в глаза заглядывает.

– Свет, это что тут опять?! Ты, что ли, её к отцу не отпускаешь? Она же целую неделю ждёт не дождётся. Пусть едет!

Света глаза на Олега вскинула, в них ярость одна. Понимает, погорячилась с Танькой. Только почему он не её сторону принял, дурой выставил? Постояла немного в нерешительности и быстро пошла в спальню за таблетками, спазмы опять какие-то в животе почувствовала, от обиды и бессилия всё.

Весь день с Олегом не разговаривала, ходила гордо, морду воротила. Он тоже особо мириться не лез, но переживал, что, может, и обидел чем, только не права она во всём. Что делать, если такая катавасия у них в доме чуть ли не каждый день?! За собой никакой вины не чувствовал, старался как мог и усыновить мысли приходили, только как это возможно, если отец родной есть, и не просто отец, а любящий всем сердцем. Значит, другой выход искать надо, терпеть надоело, пора действовать. И при первой же возможности попросил Петра Алексеевича пройти на кухню, мужской разговор есть. Светлана хотела возмутиться и пойти вслед за Петей. Олег тихонько отстранил:

– Надо будет, пригласим! И без паники, иди лучше с дочкой пообщайся.

Света даже не успела возразить, но настаивать не стала. Танюша в детской притихла, боится нос высунуть, чует, что-то важное творится. Очень хотелось выйти из укрытия – и к папе на подмогу. Испугалась, поняла – плохо это, не по-дружески. К дверям подойдёт, прислушается: тихо, да и что услышишь, если дядя Олег с папой на кухне заперлись.

Пётр Алексеевич нервничает, всё время воротник рубашки поправляет, который стал ему вдруг тесным и дышать не даёт. Расстегнул верхнюю пуговицу, потом следующую – не помогает, как обручем горло стянуло. Часы деревянные на стенке отстукивали время, вот-вот кукушка выскочит. Он их давно купил, Свете очень нравились.

– Чай будешь? Или что покрепче? У меня малёк «Столичной» припрятан.

– Давайте водку… – робко предложил Пётр.

– Слушай, давай на «ты»?! Что уж тут реверансы друг другу отвешивать… Делать-то что будем? Бунтует Таня, справиться не можем. Меня не принимает. Да и не обязана вроде, насильно мил не будешь. Свете хамит и, главное, страх потеряла. Я-то понимаю, откуда ноги растут – устал ребёнок между вами метаться.

– Так и я пытаюсь убедить Светлану, что не стоит отношения личные на Тане вымещать. Я ведь хочу, чтобы фамилию мою носила и со мной жила. Поймите! Ей же лучше будет…

Пётр посмотрел на Олега и нерешительно добавил:

– У вас скоро жизнь изменится… Ребёнок, заботы… Танечке ещё труднее будет… Не знаю, что делать.

Олег заходил по крошечной кухне. Пётр Алексеевич непроизвольно голову поворачивает то в одну сторону, то в другую, боится Олега из виду потерять, встал…

– Да сиди уже! А что Света?

– Светлана против. Против – и всё тут! На принцип идёт…

– Свет! Иди сюда… – Олег бесцеремонно прервал Петра Алексеевича.

Звать долго не пришлось, она стояла практически под дверью, как знала, что без неё не обойдётся.

– И Таню зови!

– Зачем Таню?

Светлана поглядывала на Петю: «Жизнь испоганил, ещё и смуту вносит! Где это видано – идти на поводу у глупой девчонки. Так неизвестно до чего докатиться можно. Лупила, как шёлковая ходила!»

– Таня! – громко позвала дочку, прислонилась боком к стенке и затихла, спорить с Олегом она не привыкла. Пусть делают, что в голову взбредёт, ей не до этого.

Таня села за стол рядом с отцом, прилежно сложила руки и, затаив дыхание, уставилась на Олега. Она точно определила, что именно от него всё зависит и он, несомненно, главный в их компании. Ну как директор школы.

Пётр от волнения положил руку на её плечо, потом отдёрнул, чтобы это не выглядело как давление на ребёнка и лишний раз не раздражало Светлану.

– Таня, – Олег выступил мировым судьёй, и всё выглядело по-взрослому серьёзно, – ты хочешь с папой жить или с нами остаться?

Таня в нерешительности заёрзала на стуле, ей очень не хотелось обижать маму, но надо говорить правду, как учила бабушка, порой самую горькую. И она, совсем как большая, решительно кивнула головой, ясно и чётко сказала:

– Я хочу жить с папой! И фамилию хочу папину носить!

Света молчала, ей не было обидно или горько, вдруг показалось, что Таня очень похожа на неё. И почему она раньше этого не замечала?! Она видела её словно в первый раз, разглядывала и пыталась понять, что сделала не так, откуда между ними такая бездна непонимания и нелюбви и как с этим жить дальше. Наступила тишина, которую нарушила кукушка: вдруг выскочила из деревянного домика и несколько раз прокуковала. Олег невольно засмеялся.

– Да… Интересная ситуация. И как надо поступить? – Олег явно обращался к Светлане.

Та пожала плечами. Выглядело это очень печально, и Петру стало её невыносимо жаль. Он не хотел, чтобы кому-нибудь стало больно в такой сложной ситуации, и переживал, что заварил всю эту кашу, но так получилось, и дороги назад нет, тем более и Танюша выразила своё желание жить с ним. С фамилией, конечно, удивила! Вот сообразительная, сама всё подметила и, надо же, даже мать не испугалась, не в него, смелая.