Онлайн книга «Спасти Феникса»
|
– Да позаботятся тогда Перекрестные Очи о твоей безопасности. Ступай и служи милосердию мертвых богов. Они покинули склеп, не произнеся больше ни слова, подобрав пожитки, спустившись по переплетенью вьюнов и распугав древесных крыс. Оказавшись на земле и отойдя подальше, Фу скинула с плеча мешок и пошарила в поисках куска сухого хлеблина. Жасимир и Тавин последовали ее примеру, выдохнув с облегчением. Перед ней возникла рука с хлеблином. Фу подняла глаза. Тавин протягивал ей свой завтрак. Жасимир моргнул и застыл с куском, протянутым на пробу Соколу. Через мгновение он тоже протянул остаток Фу. У нее сжалось горло. Она выловила кисет с солью и посыпала их еду. Голос дрогнул, когда она сказала: – Давайте. – Спасибо, вождь, – спокойно ответил Тавин. Они вернулись к милосердному безмолвию, нарушаемому лишь пением птиц да шелестом ветра. Фу снова и снова повторяла в голове слова смотрительницы склепа. Девочка-вождь. Две поддельные Вороны. Проблемы на наши головы. Заботься о своих. Она выбрала путь, который уготовил ей Па. Путь, выбор которого подсказывали ей Перекрестные Очи. И теперь она не могла поспорить ни с одним из них. Пока она жевала, родился вопрос. – Та кожемага говорила, что королева подняла каких-то гастов. Никогда не слышала о подобном колдовстве. Да королева и не чародейка вовсе. Тавин и Жасимир обменялись взглядами. – Была у меня… одна теория, – неуверенно начал Жасимир. – Ты ведь слышала о церемонии свадьбы с представителем касты Фениксов? Фу кивнула: – Видала кое-что такое в зубе Лебедя. Ты отказываешься от своего наследного права, верно? – Правильно. – Жасимир наморщил лоб. – Погоди… что ты имеешь в виду под «видела такое в зубе Лебедя»? – Лебеди не любятся внутри своей касты, – ответила Фу с набитым хлеблином ртом. – Во всяком случае, не для того, чтобы зачать. Они находят согласного на это партнера вне касты, совершается ритуал, и партнер теряет свое наследное право до следующей новой луны. А тем временем они изо всех сил пытаются сделать маленького Лебеденка. Тавин издал долгий раздраженный вздох. – Ну конечно! Все это время мы терялись в догадках, как это у Русаны получилось, а надо было всего лишь спросить Ворону. – Не в первый раз и не в последний, – пробубнила Фу. – Так что у нее получилось? Жасимир запустил пятерню в неровные пряди. – Церемония Фениксов отнимает наследное право навсегда. Даже чародеи теряют его, и оно никогда к ним не возвращается. Дальше Фу догадалась сама. – Думаете, Русана провела лебединую церемонию для себя и ее наследное право вернулось? – И я думаю, что она лебединая колдунья, – закончил Жасимир. Тут Фу отложила хлеблин и выжидательно посмотрела на собеседников. – У нее нет колдовского знака, – поспешно добавил Тавин. – А шансов на то, что среди Лебедей родится чародейка… – Про это я знаю. – Тон Фу стал холодным. В касте Лебедей было всего три мертвых бога. Три одиноких чародея на более чем тысячу человек. Окажись Лебедей чуть больше, они бы правили в Саборе. Существовала веская причина, почему их чародеям не позволялось покидать Лебединый остров даже после совершеннолетия. И почему их слуги-Воробьи были одеты с головы до ног, до кончиков пальцев. В руках лебединого чародея наследное право страсти становилось более чем способом привлечь внимание. Завладев хотя бы единственной прядью чужих волос, такой чародей мог завладеть и страстью этого человека, изменив ее – и его – по собственному желанию. Достаточно было доставить Русане один оброненный волосок с головы Фу, чтобы им овладела ненависть королевы. И тогда Фу могла проснуться среди ночи и, не моргнув глазом, перерезать мальчишкам глотки. – Вы знали! – осуждающе воскликнула Фу, складывая все ужасные детали в единую картину. – И поэтому сбежали. Жасимир категорично покачал головой. – До сих пор это казалось невозможным. Все три лебединых чародея на учете, у нее нет знака, и мы с Тавином сами были свидетелями на свадебной церемонии. Мы не знали, что она теряет свое наследное право лишь на одну луну. Клянусь, я обратился к твоей стае потому, что Русана стала союзницей Олеандров, и только поэтому. Фу бросила сердитый взгляд себе под ноги. – Больше ничего не хотите мне рассказать? Типа, что у Клокшелома есть родственник, еще более противный, чем он сам? Что король – это на самом деле две гадюки под дорогой мантией? – Я по-прежнему не представляю, что имела в виду Виимо, говоря про «гастов», – сказал Тавин. – Я тоже. Живот Фу свело. Па учил ее призывать лебединый зуб скорее из принципа, поскольку у них в запасе их было мало, и все по большей части бесполезные. Однако за те считаные разы, когда она заглядывала через искорку в жизнь мертвого лебедя, она не слышала даже шепота о гастах. И это, как и многое другое, сулило беду. Снова повисло зловещее молчание, пока Фу прикидывала, сколько еще новых бед должно прибавиться к тем, что уже тяготили ее мысли. Ее отвлекло восклицание Тавина: – А я хочу знать, кто из нас этот самый Писун?! * * * Он больше не хотел быть Вороной. Фу катала зуб Подлеца между пальцами с тех пор, как они на закате устроили у дороги привал, катала так долго, что в пальцах образовались бороздки. Не прекращала катать и сейчас, глядя на костер и не замечая остывавший рядом с ней в миске недоеденный ужин. Подлец был рожден стать вождем, как и она. Однако он согласился все это отдать в обмен на то, что хотел. Она пыталась представить, каково ему было. – Что, если… – отвлек ее от размышлений голос Жасимира. – Что, если мы пойдем к Соколам? Я имею в виду до Триковоя. Фу прикрыла глаза. Она понимала, почему принц спрашивает. Понимала, какой смысл он в это вкладывает. Но десять заложников и один предатель весь день висели бременем на ее душе, и она хотела лишь доесть ужин и дотянуть до рассвета без ссор. Тут, к ее удивлению, заговорил Тавин. – Мы не можем доверять Соколам. Фу вытаращилась на него. Жасимир тоже. Лицо его темнело. – Тогда зачем мы вообще премся в Маровар? – Потому что Соколы Маровара подчиняются генералмейстеру. – Они все подчиняются тете Драге. Если мы отыщем лиговую метку, я могу просто сунуть руку в огонь, чтобы доказать, что я Феникс, и… – Мы никогда не подойдем так близко, – отрезал Тавин. – Мы выглядим как Вороны. В лучшем случае они поднимут нас на смех. В худшем же… Ты видел, что они сделали в Чепароке. |