Онлайн книга «Лучший забавный детектив»
|
И тут до меня дошло – Якова Дмитриевича привели фиктивно жениться на Софье Николаевне! Всеобщее смущение вызвано единым мотивом: три скромных российских интеллигента неловко себя чувствуют, когда предпринимают любые шажки в сторону объегоривания родного государства. Я расслабилась и первый раз хлебнула чаю. Травить потенциально выгодную невесту здесь не будут. Потом, окрепнув мыслями и голосом, дабы не заставлять стыдливых интеллигентов самостоятельно расставлять все точки на «Ё», взяла слово: – Яков Дмитриевич, у меня претензий нет. Хотите, распишемся. Но как на это посмотрит ЖЭК? – Нормально, – оживилась Мария Германовна, – мужа к жене всегда пропишут. – И несколько смущенно: – Ты на нас не сердишься? Что мы вот так, с бухты-барахты… – Все нормально, Мария Германовна, – улыбнулась я. – А коньячку? – совершенно воспрянул духом Алешенька и потер руки. – Так сказать, для закрепления… союза? Я фыркнула: – Рано еще закреплять. – Ну, тогда обмоем соглашение, – не меняя показного веселья, согласился инженер. – А, давайте! – Я махнула рукой. – Яков нам сейчас стихи почитает, – радостно щебетала Мария Германовна. – Он ведь у нас поэт, Софьюшка. «Какая честь, – подумала я, – замуж за поэта отдают». Скорее всего, у поэта Якова была тяжелая жизнь. Все его стихи в тягучей рифме рассуждали о смысле бытия и тяготах любви. Все стихотворные красотки были бледны и воздушно-прекрасны, поезда проезжали мимо, а тучи клубились над домом любимой. «Может быть, Мария Германовна не хотела меня расстраивать, и Яша вдовец? – в какой-то момент подумала я. – Или декаданса в детстве перечитал?» Яшин бас мерно рокотал, Мария Германовна даже слезу утерла, слушая о «бледной невесте на желтой скамье», я пила хороший чай и плохой коньяк, и забывала о течении времени. Инженер Сидорчук смешил компанию рассказами о своей учебе в Высшей военно-космической академии им. Можайского и попытках его друга Мишки улететь в космос. Телефон в левом кармане длинной кофты молчал, электрошокер оттягивал второй карман и тоже не взывал к действию. Я думала о том, что в связи с космической академией выяснить прошлое инженера Сидорчука, может быть действительно не так просто, генерал Иван Артемьевич не зря намекал. И в этих намеках нет ничего криминального, только государственная тайна. Хорошо, что я согласилась прийти, сходить замуж и попить чаю с коньком. Хорошие ребята собрались у Марии Германовны. В половине десятого примерный гость начал собираться домой, но актриса с инженером настойчиво уговаривали его остаться на ночь: – Яшенька, зачем куда-то ехать на ночь глядя? – всплескивая руками, чирикала Мария Германовна. – Завтра вы с Алешенькой вместе на работу пойдете, отсюда вам ближе. Постелите раскладушку в той комнате и ночуйте на здоровье. Ласковые увещевания возымели действие, пиит поупирался немного для приличия и достал из портфеля зубную щетку. Я пожелала всем спокойной ночи и отправилась к себе. Когда все закончится, проставлюсь Германовне хорошим коньяком, уж больно вовремя она меня в гости пригласила. Я перестала нервничать, прекратила вздрагивать от резких звуков и бояться собственной тени. Заперла дверь на замок, оставив ключ в замочной скважине, приладила дверной крючок как можно крепче и, включив телевизор на минимальную громкость, как была в спортивном костюме и футболке, улеглась в постель поверх одеяла. Что-то задерживается с визитом этот чертов Самоед, думала я в полудреме и начинала проваливаться в сон. Дверь заперта, вокруг люди, где-то Антоша с генералом бдят… Очнулась я оттого, что кто-то тихонько, но настойчиво потряхивал мою дверь. Крючок позвякивал в колечке, дерево скрипело. – Кто там?! – испуганно и сонно вскрикнула я. – Сонька, открой! – прошипел из-за двери неузнаваемый мужской голос. Если бы мужчина за дверью попросил «Откройте, Софья», я бы однозначно решила, что это пиит пришел жениться по-настоящему. Но примитивное обращение Сонька указывало на кого-то из троцкистов. С трудом попав ногами в тапочки и шаркая, я подкралась к двери и, как полицейский из боевика, прижавшись боком к косяку и опасаясь выстрела, спросила грозно: – Кто там? – Я. Гарик. Открой! – Чего нужно? – Да не ори, – прошипел Гарик, – всех перебудишь. Я посмотрела на часы – почти час ночи, – трудолюбивые троцкисты давно спят и готовятся к рабочему дню. – Чего надо? – Открой или выйди, разговор есть, – с интонацией, в которой проскальзывали молящие нотки, сказал Лопата. – Иди на кухню, – приказала я, – сейчас выйду. «Если этот гад опять пришел денег просить, придушу бельевой веревкой или прибью сковородой», – прислушиваясь к нетвердым, удаляющимся шагам, подумала я и, вынув из-под подушки электрошокер, положила его в карман и отправилась на ночное свидание. Невозможно пьяный Гарик сидел на кухонном столе товарищей Кунцевичей и горестно раскачивался. Не слишком доверяя видимости, я оставила между нами три метра свободного пространства и, подойдя ближе к сковородкам, буркнула: – Что надо? – Плохо мне, Софья, ох, как плохо, – признался Лопата и икнул. – Магазин предъяву делает. – Какую? – Какую, какую, – икая, передразнил Гарик, – дерьмовую! Вот какую. Говорят наши… эти… канализационные воды, ихние макароны затопили. Тыщ на двадцать. Пиз… ой, врут, Сонька! Какие там макароны?! Мы с Иванычем ходили, смотрели, одна коробочка дерьмом воняет… – От меня чего надо? – сурово перебила я. – Свидетелем пойдешь? Я в отказе буду… – Что-то я не поняла, свидетелем чего? – Да тряпки этой! Я ж сто лет полы не мыл!! Сукой буду, чтоб мне сдохнуть! – Гарик так стукнул себя кулаком в грудь, что свалился со стола. – Не ругайся, – хмуро попросила я. – Говори конкретно. Пьянющий Лопата говорить конкретно не мог. Только лупил себя по впалой груди и слезно ругался. – Подожди, – остановила я его. – Магазин собирается потребовать с тебя возмещение ущерба, так? – Ик, – согласился Гарик. – А ты не соглашайся. Наш дом через полгода сносят, ты подаешь встречный иск жилконторе, запустившей дом до аварийного состояния, и ждешь. Гражданские иски по несколько лет рассматриваются, а через несколько лет по этому адресу не будет ни нас, ни магазина, как юридического лица. – Чё, чё? – переспросил Гарик. – Встречный иск, говорю, подавай! – рявкнула я. – Дом сто лет не подвергался капитальному ремонту, трубы сгнили, где твоя вина? |