Книга Тиберианец , страница 43 – Андрей Ливадный

— Почему они не прошли?! — после нескольких секунд потрясенного молчания сдавленно спросил Глеб.

— Портал сработал со сбоями, — ответил Хашт, теряя интерес к происходящему на площади. — Так иногда случается. Древние системы далеко не идеальны.

— Или его работу намеренно исказили, — Ронг выразительно указал на десятки логр-компонентов, роящихся неподалеку.

— Мы никогда этого не узнаем. Глеб, если решил прорываться через площадь, то сейчас подходящий момент.

Действительно, хаотичные выбросы энергий пошли на убыль, напряженное свечение почти угасло, снова сгустились сумерки, и лишь с десяток ярких шаровых молний влекло и крутило в потоках воздушных течений, поднимая все выше и выше.

Глеб отдал команду и серв припустил вперед, проверяя маршрут. Скопления логров на его появление не отреагировали, между древними мегалитами теперь струилась тьма, изредка били шальные разряды энергий.

— Держитесь! — Глеб вжал гашетку мощности.

«Гессель» стремительно выехал на площадь, следуя заранее намеченному маршруту. Ауры пяти порталов остались в своих границах, лишь некоторые энергетические разряды, лениво скользящие вдоль поверхности мегалитов, вдруг удлинились, попытались дотянуться до флайкара, но не достали, ударили в землю, рассыпая снопы искр.

Машина проскочила опасное место, на скорости влетела в переулок, образованный руинами логрианских построек, когда у Глеба внезапно начало темнеть в глазах.

Из-за постоянной использования нейроинтерфейса нагрузка на рассудок юноши превысила все допустимые для начинающего пользователя значения.

«Гессель» занесло, он зацепил стену и остановился, покачнувшись на подвеске.

— Хашт, что с Глебом?!

— Он без сознания, — в своей флегматичной манере констатировал инсект. — У хомо тоже есть предел выносливости.

— Как ему помочь?! — Ронг взглянул на юношу. Тот уронил голову на руль, обмяк и не шевелился. — Может аспирианские шунты справятся?! — норл решительно стянул перчатку и наруч боевой брони, обнажив мускулистую руку. — Я отдам ему свои силы! — рыкнул он, хотя, как и инсект, сильно страдал от голода и жажды, ведь все припасы канули в пропасть вместе с палаткой временного лагеря, в момент первого гравитационного удара.

— Боюсь все намного сложнее, — Хашт использовал свои мнемонические способности, чтобы оценить состояние юноши: — Думаю, Глеб не выдержал моральной нагрузки. Он сейчас находится за гранью нервного, а не физического истощения. Поэтому я не уверен, сработают ли шунты? Мы можем навредить, действуя наугад. Предлагаю немного подождать. Надеюсь, он вскоре очнется, либо нам с тобой придется идти пешком, — похоже, инсекта больше всего волновал последний вопрос.

* * *

Глебу казалось, что он снова оказался в Гиблом Лесу.

Любому, кто родился и вырос в Первом Мире известно о энергетических сущностях. Когда погибает живое существо, его след в виде матрицы сознания и имитации облика еще некоторое время бродит по окрестностям.

Сложно переоценить опасность, исходящую от такого рода «последышей». Как правило, они искажены агонией, агрессивны и способны причинить серьезный вред рассудку случайного встречного, но, к счастью, вскоре распадаются под воздействием энергий гиперкосмоса.

…

Глеб огляделся.

Его окружала мрачная чащоба. За замшелыми стволами вековых деревьев мелькали зловещие силуэты.

«А если я тоже погиб?!» — мысль проскользнула дрожью, вызвала яркие воспоминания. Он отчетливо представил площадь древнего логрианского города, где силы гиперкосмоса искажали работу порталов, насмехаясь над силой технологий.

Он вытянул руку. Пальцы слегка подрагивали, а так — все в порядке. «Будь я призраком, остаточной нейроматрицей, то выглядел бы иначе».

Тогда как я тут оказался? Где норл и инсект? Куда подевался флайкар?

Вопросы множились, не находя разумных ответов. «Надо выбираться отсюда», — назойливая мысль саднила, словно заноза.

Глеб обернулся. Позади такая же чаща. Вокруг нет даже намека на просвет. Повсюду буреломы и густой подлесок из колючего кустарника. Не продерешься. Звериных троп не видно. Оружия нет. Да и из одежды только холщовые штаны, да рубаха.

Бред какой-то! Куда же подевались экипировка и оружие?

Он медлил, надеясь, что наваждение рассеется и все встанет на свои места, но нет. Похоже он застрял тут надолго…

— Глебушка, родной, иди сюда!

Знакомый голос больно царапнул по нервам.

За деревьями стояли родители. Он отчетливо видел их призрачные черты, одновременно понимая, — этого не может быть. Они погибли давно и не могли сохранить свои сущности. Хотя среди сельчан бытовали жутковатые легенды о призраках, которые вполне осознавали себя и даже могли влачить существование в глубоких шахтах, логрианских тоннелях и других подземельях, где энергии гиперкосмоса не так сильны, как на поверхности…

Иррациональность происходящего сбивала с толку.

Внезапно в стылых сумерках Гиблого Леса, где воздух казался совершенно неподвижным, а звуки глохли, доносились невнятно, громко и отчетливо хрустнула ветка.

Кто-то продирался сквозь колючие заросли!

Он прислушался. Да, точно, звук приближается!..

— Глеб, ну иди же к нам! — раздался приглушенный голос отца.

Крона ближайшего дерева внезапно шевельнулась, вниз, медленно кружа, полетела пожухлая листва.

Ни ветринки. Так кто же потревожил засохшие ветви?

Стая призраков! Посмертные сущности фокарсиан подбирались к нему явно не с добрыми намерениями.

Он подобрал с земли палку. Хоть какое-то оружие!

— Подожди! Не связывайся с ними!

Этот голос, по тембру принадлежащий девушке, Глеб не узнал, но отчего-то послушался.

— Кто ты?! И где?

— Уже близко! Не шевелись. Не нападай на них!

— Почему?

Она вышла из сумрака, морщась вытащила несколько колючек, впившихся в ладонь, затем дерзко взглянула в глаза Глебу и, внезапно смутившись, тихо сказала:

— Привет…

— Кто ты?

Вкрадчивая дрожь ползла по спине, стягивая кожу мурашками. Девушка, совершенно не похожая на призрака, была симпатичной, неброско одетой. Короткая стрижка, бесстрашный взгляд, — вроде бы ничего особенного, но ее облик почему-то вызвал у Глеба внутреннее смятение.

Тем временем призрачные твари начали спрыгивать на землю, окружая их.

— Не шевелись. Не нападай. Это все ненастоящее. Они не смогут нас тронуть, если ты не позволишь.

— В смысле?!

— Ты в сумерках своего же сознания. Постоянное использование нейроинтерфейса вызвало перегрузку рассудка.