Онлайн книга «Скрипач»
|
Галюня думала не больше минуты и выдала: — Во всем ищи позитив, Маня. Если он окажется козлом, то ты можешь порадоваться тому, что не связала с ним свою жизнь, и послать его подальше, и опять же, напоминаю тебе, что ты не сирота казанская и у тебя нормальные любящие родители, которые тебя не бросят и помогут всем, чем могут. Что за глупые истерики, Маха? Нормальная женщина должна радоваться в подобном случае. Знаешь, сколько на свете бесплодных? А тебе вон столько счастья на халяву досталось. Будем надеяться, что папаша не сделает ноги, узнав о своем новом статусе. Многие удивляются, как мы с Галкой, такие разные, ухитряемся дружить столько лет. А вот меня этот факт нисколько не удивляет. Из всех моих знакомых никто не умеет так, как Галка, поднять на должную высоту мое упавшее настроение. Ее оптимизма хватало на нас двоих и даже оставалось немного лишнего. Я вымученно улыбнулась и засобиралась домой. Мне было страшно себе представить, как отреагирует Ник на это известие. В тот момент больше всего в жизни я боялась разочароваться в любимом человеке. Но, как ни крути, Галюня, как всегда, права. Лучше выяснить все на берегу. Если он окажется подонком, то не стоит слишком уж затягивать наши отношения, пока я не прикипела к нему слишком сильно. Потом это будет сделать тяжелее. Дома я никак не могла решиться на этот разговор. Ник сам заметил мое состояние и встревоженно спросил: — Мария, что с тобой? Что-то случилось? Слова сами выскочили из моего горла. Оказалось, что это не так уж и сложно. Гораздо труднее было ждать его ответа. От страха у меня даже сердце перестало биться. И как же мне стало легко, когда он подхватил меня на руки и закружил по комнате! — Машка, — воскликнул он радостно, — это же здорово! Чего ты такая подавленная? У нас будет ребенок! Завтра пойдем подавать заявление в ЗАГС. Ты согласна стать моей женой? Я представила себя в белоснежной пене подвенечного платья и венке из флердоранжа, с букетом белых роз и даже замерла от восторга. Какие же глупые вопросы иногда задают мужчины! Неужели он думал, что я откажусь? Но я решила немного потянуть паузу и только потом ответила: — Конечно, согласна. А ты что, надеялся на мой отказ? Ник рассмеялся: — Ну вот, ты уже потихоньку начинаешь превращаться в стерву. Нет, я надеялся, что ты не откажешь, иначе зачем бы я спрашивал? А потом он взял скрипку и заиграл удивительную музыку. Такого я еще не слышала. От этой мелодии мое сердце принялось стучать так часто и так громко, что я испугалась. По моим венам заструилась не кровь, а что-то другое, горячее и легкое, как пламя. Я почти задыхалась, когда он закончил играть, но как же мне было хорошо! — Что это было? — спросила я удивленно. — Музыка твоего сердца, — улыбаясь, ответил он, — помнишь, я тебе обещал, что напишу ее? Это она и есть. — Как же красиво и… страшно, — вынуждена была я признаться. — Мне казалось, что я сейчас умру. Он обнял меня и шепнул на ухо: — Нет, ты будешь жить вечно. — Какая чушь! — воскликнула я. — Я не хочу жить вечно, я хочу жить счастливо. А вечность — это слишком долго. — Ну, тогда я постараюсь сделать все, чтобы твоя жизнь была счастливой, — пообещал он. Я прижалась лицом к его груди и почти неслышно прошептала: — Тебе для этого не надо стараться, просто будь рядом. Он прижал меня к себе, зарылся лицом в мои волосы и хрипло произнес: — Я всегда буду рядом, даже тогда, когда это будет невозможно. Никогда тебя не покину, Машка. Ты даже не представляешь, что ты для меня значишь! * * * Фома Торквемада без сил лежал в постели. Из его груди вырывалось надрывное свистящее дыхание. Он прожил долгую жизнь, но в последнее время его все чаще обуревал страх. Он вспоминал одну давнюю встречу и дрожал, словно от озноба. Скоро, очень скоро они вновь встретятся… — Томас, Томас, Томас, — услышал он тихий насмешливый голос, который так и не смог забыть за все прошедшие годы. — Заждался меня? — Это ты, нечистый? — слабым голосом спросил Фома. — Ох, как же ты мне надоел, чистюля, — устало ответил дьявол, — кто же еще? Смерть-то твоя уже не за горами. Ты к ней готов, Фома? Как ни старался Великий инквизитор спрятать свой страх, но так и не смог. Зрачки его расширились, губы задрожали, а из груди вырвался стон. — Что, уже? Так скоро? — сдерживая слезы, спросил он у своего гостя. Высокий человек в черном плаще вышел из темноты, и Фома вновь увидел его. Он был прекрасен, но в его золотых глазах не было и тени сочувствия, хотя и ненависти в них тоже не было, лишь холодное равнодушие и усталость. — Кто тот человек, в чьем теле ты сейчас находишься? — спросил Торквемада. — Я искал его и не мог найти. Если бы мне это удалось, то… Дьявол рассмеялся. — То ничего бы не изменилось, Фома. Неужели ты думаешь, что я не смог бы о себе позаботиться? А тело… Это мое собственное тело. Есть один древний ритуал. Он гораздо древнее, чем все ваши религии вместе взятые. Понимаешь, даже мне иногда нужен отдых, и раз в несколько столетий я позволяю себе небольшой отпуск. Если в полнолуние на месте ритуальной смерти пяти женщин овладеть девственницей, то вскоре на свет появится чистое свободное тело без души. Мое тело, Фома, которое никто у меня не будет оспаривать. И тогда я могу наконец отдохнуть. Вот такое тело сейчас перед тобой. Я много работаю и имею право хотя бы иногда нормально поспать и не видеть все те мерзости, которые вы, люди, здесь творите. Знал бы ты, как я от вас устал! Да вот взять хотя бы тебя. Фома, вспомни всю свою жизнь. Сколько мерзостей ты натворил, прикрываясь именем Бога? У тебя еще есть немного времени, чтобы все вспомнить и осознать. Но ты не поймешь ничего. Единицы спасаются на смертном одре, и ты не из их числа. — А что будет со мной? — голос Великого инквизитора стал почти неслышим. — Что ждет меня, когда я умру? Я ведь верой и правдой служил Богу… — Прекрати, лицемер, — оборвал его дьявол, — мне противно тебя слушать. Ты сам-то веришь в то, что сказал? Кому ты служил? Томас, ты тешил свои амбиции. «Богу — богово, кесарю — кесарево». Свое ты получишь. В этом мире все получают в итоге то, что заслужили, и ты не исключение. «Я не хочу этого!» — попытался крикнуть Фома, но невидимая рука сжала горло, и его сдавленный шепот утонул в долгом приступе мучительного кашля. — Я тебе не верю, враг рода человеческого. Где твои рога, где твои копыта, исчадье ада? Почему ты притворяешься человеком? — Копыта — не самая удобная обувь, — ответил черный человек с сарказмом, — а рога мне наставлять некому, я, знаешь ли, старый холостяк. Конечно, можно было бы подобрать более устрашающее тело, жуткое и безобразное, чтобы привести тебя в трепет, но зачем? Меня больше интересует мой собственный комфорт, чем то впечатление, которое на вас произвожу. Тебе этого не понять. Пять веков, Томас, целых пять веков мне предстоит трудиться, не зная покоя и не ведая отдыха, без права на сон, пока очередные мои поклонники не подготовят мне достойный отпуск, — он усмехнулся. — Слишком мало людей на Земле знают этот древний ритуал, все его нюансы. Но я забочусь о том, чтобы эти знания не пропали и чтобы в нужный момент нашелся тот, кто смог бы совершить его правильно. Это в моих интересах. Многие древние знания ушли, но это не потеряется — я не допущу, — он усмехнулся. |