Книга Краденое счастье, страница 41 – Ульяна Соболева

Я подалась вперед и обняла Мазая за шею, а он похлопал меня по спине, неуклюже, неумеючи.

— Спасибооо…даже не знаю, как вас благодарить.

— Ну что ты…ты ж мне как родная. В жизни всякое бывает…главное людьми всегда оставаться. Мужу что скажешь?

О Диме я давно не думала…А если и думала, то скорее с раздражением и ощущением неприязни. Но надо как-то все решить. Как-то разобраться. И я тогда впервые позвонила Ане.

— Таняяя, Танечкааа. Боже! Мы обыскались тебя. Дима каждый день с ума сходит. Плачет. Ищет тебя. Где ты? С тобой все хорошо?

— Да…были некоторые проблемы, а сейчас все хорошо.

— Ты где? Когда вернешься?

— Н…не знаю. Скорей всего нескоро.

— И правильно. Не возвращайся, Тань…тут искали тебя всякие. Ко мне приходили и Диму избили.

Сердце сильно сжалось и защемило. Даже стыдно стало…Диму из-за меня избили, и он искал меня, а я трусливо спряталась.

— Тань, ты хотя бы поговори с ним. Он места себе не находит. Только о тебе и говорит. Позвони ему…Нельзя так бросать.

— Позвоню. Обязательно. Как Гоша?

— Гошик в порядке. Зуба два прорезалось. Скучаем по тебе. Ты там хоть не голодаешь? Деньги есть?

— Да. Все хорошо. Есть.

После того как отключилась несколько минут думала, глядя в никуда и прижимая ладонь к животу. Она права. Я должна поговорить с Димой и…сказать ему, что мы разводимся. Так будет честно. А малыша я и сама вырастить смогу.

* * *

Дима приехал в районный центр через день после моего звонка. Когда услышала его голос не ощутила, как раньше, радость и желание его увидеть. А стыд ощутила и…себя предательницей. Как назло он безумно обрадовался моему звонку.

— Кисааа, кисонька моя, Таткааа, как же я волновался. Перезванивал потом, а ты телефон выключила. Искал тебя в отель звонил. Где ты, девочка моя?

— Я не могла с тобой связаться. Прости. Нам надо поговорить, Дим. Ты сможешь приехать или у тебя работа?

— Смогу! Ты что? Я так перенервничал и соскучился. Как же я люблю тебя, Киса, до безумия. У меня сейчас от счастья сердце выскочит.

А у меня от тошноты желудок выскочит. Договорилась с ним о встрече, и скрюченная в уборную бросилась исторгать завтрак. К разговору с Димой готовилась морально и физически. Чтоб не начало тошнить посреди встречи и чтоб он не догадался о беременности. Это его добьет окончательно. А мои собственные мысли крутились вокруг малыша. Я не могла успокоиться и только об этом и думала. Рассматривала себя у зеркала, трогала живот. Вроде ничего еще не изменилось, но грудь стала твердой, упругой и болезненной. Но я от чего-то казалась себе невероятно красивой. Как будто внутри меня появилось какие-то свечение и даже глаза смотрели по-другому.

«Внучка, красавица моя, глаза не нарадуются. Повезло мне, да. Грозка. Красавица наша Танюшка!»

Ужасно хотелось почитать что-то о беременности, но у меня не было сотовой связи не то что интернета. Хутор находился в низине и здесь ничего не ловило кроме центральных телеканалов и обычного стационарного телефона, и допотопного радио, где казалось давно забыли, что уже не семидесятые прошлого столетия и крутили коммунистические песни. Мне даже в какой-то мере это нравилось, я как будто отрезана от внешнего мира, как будто попала куда-то в иное измерение и буду строить свою жизнь и растить малыша вдалеке от злобы и ненависти, вдалеке от продажности и цинизма.

На автовакзале было единственное кафе с сосисками в тесте, мороженым и кофе с чаем. Там я и назначила встречу Диме. Приехала заранее, морально готовясь к скандалу. Я чувствовала, что он непременно будет. Особенно, когда увидела своего мужа с букетом цветов, выпрыгивающего из нашей машины и припрыгивающей походкой направляющегося к кафе. Издалека он походил на бочку на длинных ногах. Рубашка с трудом застегнулась на животе, светлые волосы лезли ему в глаза и в распахнутом воротнике светло-голубой рубашки раскачивался крестик на толстой золотой цепочке. Мне почему-то это показалось вульгарным. Никогда не казалось… а сейчас да. Как и весь его вид. Вроде и одет хорошо и машина вымыта блестит, и туфли начищены, а такое ощущение, что передо мной заплывший жиром, самовлюблённый хряк. Когда-то мне нравился цвет его кожи. Светлая, сливочная, а сейчас подташнивало и тут же вспоминала другую бронзовую, упругую, тело с бугрящимися мышцами, татуировки, сильные руки. Не хочу…не буду о нем думать. Не сейчас и никогда не буду. Его нет. Он остался в другой реальности вместе со своей женой.

— Кисаа, моя девочкаа, — Дима бросился ко мне, схватил за плечи, прижал к себе, — как же я переживал. Как ты здесь оказалась? Я заберу тебя домой. Ты не представляешь, как нам тебя не хватает. Только о тебе и говорим целыми днями. Почему ты пропала? Куда? Я везде звонил…оборвал телефон в твоей гостинице!

— И что они сказали? — спросила скорее на автомате, чтоб хоть что-то сказать. На секунду он опешил.

— Что?

— Что тебе сказали в гостинице?

— Сказали…сказали, что ты в другом филиале и тебе передадут что я звонил. Тебе передали? — я разжала руки, ощущая, как внутри становится холодно и пусто. Становится как-то мерзко до липкости и хочется помыть руки, — Не передали, да? Вот гады!

— Да…гады…

Дима никуда не звонил. Потому что нет никакого филиала…

— Я хочу развестись с тобой. — сказала и поняла насколько это правильно.

— Конечно не передали, им не простых смертных. Они крутые, они…

— Слышишь меня? Я хочу с тобой развестись!

— Не понял!

— А что здесь непонятного? Я хочу развод. — в третий раз повторила и посмотрела ему в глаза, видя, как выражение приторной нежности быстро сменяется раздражением и злостью. Как сверкают его зрачки.

— Какого еще развода? Что за бред! Ты перегрелась в этой дыре? Давай собирайся и поехали домой. Хватит прохлаждаться!

Кивнул головой на дверь.

— Я никуда не поеду мне и здесь хорошо. Это конец, Дима.

— Какой еще конец? А долги кто раздавать будет? Я один? Как тратить так вместе, а теперь она в кусты? Хитрая какая. Не думал, что ты ушлая настолько, Татьяна.

— Какие кусты? — смотрела на него и ощущала, как мною овладевает отвращение, как всю корежит от неопрятного ощущения. — Какие траты? Тратил деньги ты! А я их даже не видела. И кредиты тоже брал ты, и квартиру нашу закладывал тоже ты. Поэтому и платить будешь ты.

— Чтооо? — подался вперед и схватил меня за локоть, опрокидываю чашку с кофе. — Я? Решила слиться, да? Оставить меня в заднице самого? Нет, моя дорогая. Сначала отработаешь, выплатишь со мной кредиты, а потом можешь катиться.

Он так разозлился, что его глаза вылезли из орбит и на губах появилась слюна.

— Я не стану ничего выплачивать. Ты больше не получишь от меня ни копейки. Сам ищи деньги и сам рассчитывайся с долгами. Все что я могла я уже сделала для тебя и для твоей семьи.