Онлайн книга «Проклятие – миньон!»
|
– Гладкая, чуть смугловатая кожа, яркие вишневые глаза и такие же яркие волосы, точеные плечи, тяжелые груди… Королева перечисляла монотонным страстным шепотом, на последнем слове сорвав с лица маску и прямо посмотрев на шута, расхохоталась: – Ты попался, милый! Я знала! Никак не могла понять твоей эскапады с тиририйским желудем, а потом меня осенило – ты отравил Шерези, чтоб он, нет, она возненавидела тебя, чтоб избегала, чтоб у тебя не было ни единого шанса в нее влюбиться! Подвижное лицо шута выразило потрясение: – Леди Сорента не заметила под твоей подушкой любовного романчика? Главной фрейлине следует аккуратнее относиться к тому, что ее госпожа читает. – Тили-тили-тесто! – проказливо пропела ее величество. – Твои фантазии, моя милая… – О, говори, говори, каждое твое слово будет воспринято мною жалкой попыткой оправдаться! – Твой миньон, между прочим, стремился побеседовать с тобой наедине сразу после королевского совета. – И почему его ко мне не привели? – Потому что во дворце существует некий протокол, которому обязаны следовать все его обитатели, – противным голоском леди Соренты возвестил шут. – И нельзя просто так приблизиться к королеве Ардерской. – Какая жалость, – протянула Аврора, – надеюсь, у моей Шерези не произошло ничего такого, что не могло бы подождать. Сейчас уже поздно, а утром, дорогой, вели привести Цветочка Шерези ко мне, пусть он поприсутствует во время утреннего туалета. – А если главная фрейлина будет возражать? – Скажи ей что-нибудь обидное, например, что нынешнее черное полнолуние не лучшим образом сказалось на ее добронравии, или что королева желает видеть утром молодые красивые лица. – Можно сослаться в этом на тебя? – Ни в коем случае. Именно мне придется утешать леди Соренту, когда противный лорд Мармадюк доведет ее до слез. – Обычное дело, – в притворном сокрушении вздохнул шут, – один из нас должен разыграть плохиша, чтоб другой оставался добрейшей королевой. Сразу после королевского совета Гэбриел ван Харт отправился в библиотеку. Был он тут завсегдатаем и, пользуясь некими своими личными возможностями, никогда не пользовался ни парадным входом, ни пропусками, для посещения библиотеки предназначенными. – Как все прошло? – Лорд-библиотекарь отделился от конторки подобно бесплотному духу. В холодном свете соляных светильников его классическая дювалийская внешность была особенно заметна – острые скулы, широко расставленные серые глаза с рыжеватыми бровями, прямой длинный нос. – Ты ждал меня, ван Фриз? – Гэбриел подошел к конторке и выложил что-то на столешницу. – Все прошло подозрительно неплохо. Предложение моего достойного отца лорда ван Харта встретило одобрение королевского совета. – А наш другой канцлер? – Он тоже не был против. Это-то и подозрительно. Ван Хорн всегда отличался излишней порывистостью. – О чем же говорит нам его поведение? – О том, что у него есть план, иначе он не преминул бы щелкнуть по носу своего шурина и новоиспеченного племянника заодно. Ты бы видел, какую дивную пантомиму он там отыграл. – Гэбриел придвинул светильник и открыл футляр, рассматривая его содержимое. – В ней, в этой пантомиме, было все: скорбь преданного отца, добродушное покровительство, тихая грусть, болезненная слабость. Он публично попросил ее величество о должности в любом дипломатическом посольстве, так как находиться при дворе ему невозможно. – Однако! – И вскорости мы сможем поразмышлять о том, какую интригу он намеревается провернуть. Пальцы Гэбриела скользнули в футляр и извлекли оттуда обычную стрелу. – Что это? – Артефакт Этельбора, того самого чародея, о котором мы говорили с тобой, когда явление в библиотеку Цветочка Шерези прервало нашу беседу. – Что он может? – Надеюсь, твой вопрос касается артефакта, а не графа, потому что возможности последнего мне неведомы. Эта стрела носит название «Последний довод» и, по словам его владельца, может спасти его жизнь. – А владелец… – Тот самый Цветочек. – Ты украл его стрелу? – Стыдитесь, лорд ван Фриз, – криво улыбнулся ван Харт, – воровство недостойно дворянина, мальчишка выбросил ее во время истерики, пажи разыскали пропажу и, разумеется, так как большая часть королевских пажей происходит из Дювали, а не из других ардерских провинций, принесли ее мне. – А так как все, что касается канцлера Этельбора, вызывает твой интерес, ты решил ее придержать? – Именно. Может быть, в какой-то момент она мне понадобится. Если Шерези устроит скандал или предпримет поиски, я ее, конечно же, верну, но пока… Кстати, ван Фриз, ты выяснил, зачем юному миньону ее величества понадобился астрономический матрикул? Что в нем такого? Пока я прятался за стеллажами, до меня доносились даже рыдания. – Шерези очень чувствительный юноша, – хмыкнул лорд-библиотекарь, – наверное, это его качество привлекло сердце ее величества. Нет, я не узнал. Если желаешь, я дам тебе матрикул немедленно. – Не к спеху. Сегодня я хочу закончить с генеалогическим древом новейшей династии. – Как тебе будет угодно. Гэбриел работал до полуночи. Колокол, возвестивший отбой в десять вечера, он проигнорировал, а полуночный во внимание принял. Спать нужно всем, даже дювалийским принцам, радеющим о благе будущих подданных. Он загасил светильники, ван Фриз его покинул двумя часами ранее, поэтому Гэбриел запер дверь черного хода своим ключом и, не скрываясь, прошествовал к пажеским казармам. Несмотря на отбой, жизнь внутреннего замка кипела. До юноши доносились отдаленные звуки застолий, музицирование, жаркие вздохи из-за щелястой перегородки сеновала. Повстречался ему и ночной караул, проверивший его пропуск. Канцлер ван Харт жил во дворце и, разумеется, выдал своему сыну пластину, дозволяющую перемещение внутри замка. В казарме было тихо, негласная традиция уважала право уставших пажей на отдых и сон. Гэбриел поднялся по винтовой лестнице, покачал головой, заслышав громогласный храп лорда Виклунда из-за левой двери, толкнул правую и, присев на свою постель, устало вытянул ноги. Полог кровати Цветочка был задвинут. Бастиан Мартере Шерези… А ведь действительно, сходство его с аллегорической девой на доманской картине заставило сердце ван Харта биться чуть чаще. Неужели проклятие юного графа сработало, и теперь в каждой встреченной женщине Гэбриел будет видеть его черты? Или где-то в далекой Домании есть дева с такими же пурпурными волосами и густыми изогнутыми бровями, улыбки которой столь же светлы, а глаза полны точно такой же неги? – Явился, меченый красавчик? – донеслось из-за полога. – Дверь закрой, дует. Ван Харт похолодел. Голос был абсолютно мужским, непохожим на ломкий тенор Шерези. |