
Онлайн книга «Школа монстров»
Но было уже поздно. Энергичный ритм песни Бейонсе манил девчонок с гипнотической силой песни сирены, прямо на танцпол. И Фрэнки, защищенная их дружеской поддержкой и вдохновляемая их стремлением измениться, двигалась сквозь толпу с уверенностью суперзвезды. Все провожали их взглядом. Комплименты сыпались к их ногам, точно розы. Гламурки гордились бы ею! И Вив с Виком тоже! Когда они приближались к танцполу, откуда-то вынырнула Бекка и ее мышевидная подпевала. «А Бретта при ней нет!» Это был великий знак! Бекка преградила путь Фрэнки, заставив ее выпустить ледяную руку Ляли. – В чем дело? – поинтересовалась Бекка, указав на босые ноги Фрэнки. – Ты так растратилась в магазине «Все по доллару», что на туфли уже денег не хватило? – А разве ты не знаешь, что настоящая Невеста Франкенштейна танцевала на своей свадьбе босиком? – А разве ты не знаешь, что у настоящей Невесты Франкенштейна был жених? – А у меня есть! – самодовольно ответила Фрэнки. – На самом деле, он... Тут она остановилась. Одно дело – играть с огнем, другое дело – бросаться в него. – А знаешь, тебе идет быть зеленой! – сказала она, потому что это была правда. – А тебе – нет! – отрезала Бекка. – Что странно, ведь зеленый – твой цвет! Ее подружка в это время стояла рядом и старательно что-то печатала на телефоне. – Что ты такое говоришь? Фигня какая-то! – Фрэнки закатила глаза. Печатающая подружка подняла глаза от экрана. – Зеленый – цвет ревности! – пояснила она. – А ты явно ревнуешь Бретта ко мне! – Бекка подбоченилась и окинула взглядом спортзал. – А может, еще и ее? – Фрэнки указала на мышку с телефоном. – Я не Бретт! – возразила та. Фрэнки хихикнула и помахала им на прощанье. Она была слишком довольна собой, чтобы принимать близко к сердцу глупые шпильки, тем более со стороны неуклюжей подражательницы с помятой прической Мардж Симпсон и плохо прокрашенными белыми прядками. – Это было забавно! – шепнул ей на ухо юношеский голос. Фрэнки развернулась. У нее перед носом парила в воздухе черная роза. – Вот, держи! – голос приблизился. – Я ее спер у какой-то девчонки в костюме Страшной Феи. Это тебе! – Билли, ты? – хихикнула Фрэнки. – Ага, я, – сказал невидимка. – По-моему, то, что вы делаете, – это очень смело! Он аккуратно засунул розу ей за ухо. – Ты не беспокойся, шипы я обломал! – Спасибо... – Фрэнки бережно прикоснулась к цветку, так же бережно, как его дар прикоснулся к ней. – А-а-у-у-у-у-у-у-у! – взвыла Клодин в центре танцпола. – А-а-у-у-у-у-у-у-у! – дружно отозвался зал. Фрэнки принялась протискиваться сквозь потную толпу, торопясь присоединиться к подругам. Со всех сторон тянулись руки, которые прикасались к ее коже. – Ух ты, класс! – Прям как настоящая! – Убойный прикид! – А это что на шее, пирсинг, что ли? – Я хочу такой! – Ага, я тоже! – У нее швы круче, чем на моем бейсбольном мяче! Фрэнки была в восторге, но всеобщее восхищение ее совершенно не удивляло. Она же знала, что так и будет! Она ничуть в этом не сомневалась! Главное было это доказать! И ее подруги, одетые самими собой и танцующие с нормалами, это доказали! Фрэнки взглянула на телефон, чтобы запомнить этот исторический момент. На телефоне было 8:13. – Ий-я-а-а-а-а! – взвыла Фрэнки, присоединившись к девчонкам. – Фрэн-ки-и-и-и! – завопили они в ответ. – Обалденно, подруга! – сказала Лагги, выливая себе на голову бутылку воды. Ее чешуйчатая кожа серебристо блестела и переливалась. – Ура-а-а-а-а! – завопили нормалы – они решили, будто ей сорвало крышу. Мех Клодин начал курчавиться от влаги. Клео танцевала с парнем-нормалом, нацепив на него свою змеиную диадему. Ляля улыбалась во все свои клыки. – Смотри! – Она указала на свой бледный лоб. – Я вспотела! – Тебе не холодно?! – просияла Фрэнки. – Мне не холодно!!! – И Ляля швырнула в толпу свою кашемировую накидку. Фрэнки еще никогда прежде не испытывала подобного восторга. – Привет, прекрасная невеста! – шепнул ей на ухо юношеский голос. – Билли, ты? Он развернул ее к себе. – Вообще-то я Бретт! Но я предпочитаю, чтобы меня называли папаша Франкенштейн! Высоковольтно!!! Он сжимал ее обтянутые кружевами плечи, поглаживая большим пальцем ее кожу. На нем был черный костюм. Мятно-зеленая кожа, контакты, швы и торчащая челка – короче, полный фарш! И он пришел к ней! В ее мечтах они все время укрывались под лестницей. Но сейчас они стояли на танцполе, в центре толпы. Окруженные нормалами и ЛОТСами. Открыто прикасались друг к другу. Смотрели друг другу в глаза. И ничего не боялись! Он провел рукой по ее черным волосам с белыми прядками. От волос посыпались искры. – Здорово, что ты оставила волосы распущенными, а не стала городить эту башню на голове! – Он улыбнулся ей своими джинсово-голубыми глазами. – Так куда круче! Фрэнки не могла ничего ответить. Она могла только смотреть во все глаза. «Так вот как себя чувствуют зомби!» Его теплые руки обхватили ее затылок... он привлек ее к себе... и они впервые поцеловались. Как в мыльной опере. Только это было лучше. Гораздо лучше! Фрэнки заискрила. А потом взлетела, словно воздушный шарик, вырвавшийся из праздничной связки. Ее тело взмывало все выше, и мир внизу становился все меньше и меньше. Все звуки теряли свой смысл. Все обязательства ничего не значили. Последствия становились непредсказуемыми. Все ее существование сосредоточилось в этом мгновении. Раньше ничего не было. И потом ничего не будет. Осталось только здесь и сейчас. Поцелуй становился все более глубоким, и он все сильнее теребил пальцем швы у нее на шее. Фрэнки плыла все выше и выше. Как хорошо, что она размочила и промаслила свои швы! Теперь он чувствует, какие они нежные и податливые... Да, ее швы наверняка будут одной из тех вещей, которые он станет любить в ней сильнее всего! Он сжимал ее голову обеими руками. Раскачивал ее из стороны в сторону. Как будто вел в танце, придуманном им для них двоих. «М-м-м-м...» Эта идея ей нравилась. Танец только для них... ХРЯСЬ! И внезапно шею Фрэнки пронзила острая боль. Губы беспомощно застыли. Из глаз посыпались искры. Голова ужасно закружилась. Она чувствовала себя плюшевым мишкой, которого сунули в стиральную машину. Наконец головокружение прекратилось. Но она не видела ничего, кроме черной костюмной ткани. И не слышала ничего, кроме жуткого вопля: «А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!» |