Книга Козырная карта Апокалипсиса. Часть 1, страница 83 – Ирина Смирнова

— Улет! А мне такого спектакля после возвращения из леса не показывали, — немного обиженно пробухтел Ниммей. — Но за то, что они меня сегодня спасли, я переживу этот позор.

Вновь загремели барабаны, извещая, что время, отведенное на прощание и благодарности, закончилось, и пора Академии возвращаться к привычной жизни. К нам подошли друзья Роберто, подведя едва подающую признаки жизни Агату. Адам тут же перехватил ее, обнял и кивнул в сторону ворот:

— Мы к целителям заглянем. Будет лучше, если она сегодня поспит в лазарете, а не с остальными девушками.

Роджер, проводив парочку взглядом, задумчиво выдал:

— Пацаны, может… под опеку ее… формально, конечно? Ей взаперти сложно будет.

Я инстинктивно поежилась, представив нашу Агату в «женском отряде».

— Не, ее тогда уж к Адваре лучше, — предложил подошедший Тимошка. — Она ведь тоже маг природы.

— А может, лучше подождать, пока она придет в себя немного, и спросить? — высказалась я.

Парни посмотрели на меня задумчиво, переглянулись…

— Пусть Адам решает, его невеста теперь, — подвел итог Фонзи. — Если что, так мы завсегда и под опеку формально, и все такое…

— За «все такое» я тебе голову отвинчу, — неожиданно сквозь зубы процедил Чезанно.

— Да я ж не то имел в виду, — принялся оправдываться Фонзи. — Говорю ж, формально… А бабу твою я по незнанию взял, который раз повторяю. Знал бы, что твоя — другую бы выбрал.

Чезанно лишь отвернулся и уставился в сторону моря. Только кадык двигался вверх-вниз, выдавая напряжение. Спустя полминуты парень успокоился, выдохнул и махнул рукой:

— Да, инферно с ней. Не хватало еще из-за гулящей бабы с друзьями разругаться. Ты прав, пусть Адам решает, его невеста.

Последнее слово Чезанно произнес с таким лицом, словно выругался. А я в очередной раз поймала себя на полном отсутствии женской солидарности. Почему-то вспомнилось, как ради спасения «гулящей бабы» кто-то был готов в огонь кинуться. Нет, Ниммей не совсем прав, конечно, если именно ангелы придумывают эти предсказания. Потому что в них присутствует тонкое знание людской психологии и манипулирование нашими эмоциями и чувствами.

— Мы в столовую. Вы с нами? — Роджер вопросительно уставился на меня, Тимку и Нима.

— Пожрать надо, — выдал Тимоха.

Ним, дернув уголками губ, согласно кивнул:

— Я бы тоже стресс заел. А то со вчерашнего вечера голодный.

Объяснять, что мне кусок в глотку не полезет, я не рискнула. Лучше посижу со всеми, Фредо еще поддержу — ему это не помешает. Остальных парней тоже не совсем отпустило, просто у мужчин организм устроен как-то странно. Душевные переживания никак не влияют на процесс пищеварения. Сложно сказать, что у нас сейчас было — ранний ужин или поздний обед. Но желающих заесть стресс в столовой хватало. Пока парни ушли удлинять очередь на раздачу, я практически прилегла на выбранной нами скамейке, чтобы было ясно — здесь уже занято.

— Ты не хочешь мне ничего сказать, Рин? — Фредо уселся рядом, серьезный и грустный.

— Я… — Нет, так дела не делаются! Надо закрыть глаза и честно ответить. Честно и прямо! — Я выбрал Нима, Фред. И… Я бы очень хотел, чтобы мы остались друзьями, но я пойму, если ты…

— Что ж, я рад, что ты сам предложил дружбу, Рин, — сердце привычно застучало в груди, как будто сейчас выпрыгнет и упадет прямо моему некроманту в руки. — И наши тренировки я бы продолжил, если ты не возражаешь, — меня хватило лишь на то, чтобы молча согласно покивать.

Тут Фредо нагнулся, наклонился и жарко выдохнул мне в ухо:

— Я умею ждать, Ри-и-ин.

И тут на меня накатил приступ честности. Болезненный, удушливый, настойчивый, прямо до трясучки. Я схватила Фредо за руку, протащила его, несколько удивленного, мимо всей очереди на раздачу, на ходу крикнув Ниму и Тимке, что скоро вернусь… Вытащила во двор, огляделась, убедилась, что вокруг никого нет… Но, на всякий случай, потребовала:

— Сделай так, чтобы нас никто не слышал. Ты же можешь?

— Могу, — несколько растерянно проговорил Фредо и вывел в воздухе руну.

— Я девушка.

Словно под воду нырнула, с высоты метров в десять, а то и в двадцать. Нет, с самолета вниз… И такое чувство, что парашют не раскрывается, потому что Фрдо стоит и молчит. Просто молчит и смотрит на меня. А мне все больнее и больнее. Вот просто до судорог в животе… Черт, это не моя боль! Его! И что мне теперь делать? Я даже прикоснуться к нему боюсь, пока он хоть что-то не скажет. Хоть слово.

— Ясно. Спасибо, что сказали, лэра.

И все. Все… Все! Вот она — боль. Я по-прежнему ее чувствую. Вот он — Фредо. Только руку протяни. Но при этом странное чувство, что я уже подлетаю к земле, а парашют так и не раскрылся.

— Да. Я долго боялась, зная твое отношение к женщинам. Но обманывать тебя дальше было бы не честно. Прости, что не сказала раньше. Я не была уверена, что могу тебе доверять.

Фредо молча нарисовал в воздухе руну. Посмотрел на меня как-то очень странно — задумчиво-пустым взглядом. И пошел прочь… от меня. Я сглотнула огромный душащий комок в горле. Еще один. Еще…Фредо, развернувшись, вновь подошел ко мне. Я по-прежнему чувствовала его боль, как свою. Интересно, он чувствует, как мне сейчас плохо?!

— Спасибо, что сказали именно сейчас, лэра. Мне так тяжело от потери старого друга, что на фоне этого боль от потери… вас… будет менее заметна.

Я лишь смогла слабо кивнуть, стараясь, вообще, не смотреть в его сторону. Дура! Мало ему Роберто, так я еще и…

— Нет, лэра, вы не поняли. Вы поступили очень правильно и честно. Не корите себя. И… будьте счастливы.

Он ушел, ушел… совсем ушел. А я стояла, спрятавшись между стеной корпуса и деревьями, и выла. Тихо-тихо. Чтобы никто не услышал. И пусть это было совсем не по-лэровски…Когда Тимоха с Ниммеем меня нашли, — слезы уже закончились, истерика тоже. Просто внутри было пусто и… больно. Мне или Фредо… Уже не понятно. Мои мальчишки отвели меня в блок, уложили в кроватку, накрыли одеялом… Наткнувшись взглядом на Снежка, я снова едва слышно заскулила, но мой домашний любимец тут же исчез из комнаты. По-моему, его вывел Тимошка… Не помню.

Я поскулила еще в подушку, потом задремала на какое-то время. Проснулась среди ночи со странным чувством какого-то отрешенного спокойствия. Огляделась, покрутилась, поняла, что в одиночестве это не закрепившееся еще до конца спокойствие я быстро расплескаю. Выползла из кровати и отправилась в комнату к Ниму. Пристроилась к нему сзади, обняла, прижалась… Почувствовала, как он напрягся, проснувшись. Мы полежали так вместе минуты две-три, а затем Ниммей обернулся, притянул меня к себе, погладил по волосам:

— Спи. Спи, моя хорошая, спи. Ящерица моя…

Боль, и так уже почти исчезнувшая, отступила совсем. Стало хорошо, тепло, уютно, спокойно… Надежно.