Онлайн книга «Я бы на твоем месте»
Потом. Сейчас нужно немного отдохнуть. И не позволить этому неврастенику снова сбежать. Виктор привалился к двери спиной. Надо просто отдышаться. Почти двое суток на ногах. * * * Это снова была американская хай-скул. Та же сцена, которая уже снилась Виктору несколько раз. Теперь он был… От ужаса Виктор попытался проснуться, но не смог – даже во сне он чувствовал нечеловеческую усталость. Он был той самой чирлидершей. Сюзи. Высокий, поигрывающий мускулами парень шел прямо на него. То есть на Сюзи. Виктор внутри чирлидерши орал: «Беги! Уходи! Прячься!», но проклятое чужое тело не слушалось. За высоким парнем двигался его дружок, низколобый, с тяжелой челюстью. Маленькие глазки рассматривали тело Сюзи, задерживаясь на открытых участках. Глазки поблескивали, низколобый то и дело сглатывал слюну. Виктору наконец удалось чуть-чуть сдвинуться. Между ним и парнями оказался сутулый мальчишка, лица которого Виктор рассмотреть не мог. – Хай, беби! – сказал высокий, сбивая сутулого плечом. Мальчишка шлепнулся на землю, низколобый хохотнул, но его вожак не стал отвлекаться на мелочи. Он смотрел на оцепеневшую чирлидершу. – Ты чего, не рада меня видеть? – Высокий приблизился вплотную. Изо рта у него разило ментолом. Виктор напряг последние силы и отшатнулся. – Куда?! – Грубые мужские руки схватили девушку. Было больно. И стыдно. И абсолютное бессилие охватило Виктора. Он не смог даже зажмуриться. Высокий ухмыльнулся и запустил руку под футболку чирлидерши… Виктор понял, что лежит на полу в прихожей, а его кто-то трясет за плечо. – Пап! Ты чего? Пап! «Это Тихон». Виктор с трудом сел. Все тело затекло, особенно болела шея. – Ты стонал, – сказал Тихон. – Я думал, у тебя… это… приступ какой-нибудь… – Все нормально, – просипел Виктор. – Иди… спи… я тут… Тихон выпрямился, помолчал немного и сказал: – На диван иди. Я не сбегу. Сегодня. Хотел бы сбежать, уже был бы на вокзале. Он закрыл за собой дверь, но баррикадироваться не стал. Виктор, старясь не кряхтеть, принялся подниматься на ноги. * * * Арина проснулась. Рядом с кроватью стояла табуретка, а на ней чай и печенье. Как в детстве. Во время болезни мама всегда ставила рядом с Арининой кроватью табуретку. И чай с малиной, заваренный в термосе. За окном было темно. «Уже или еще?» – подумала Арина, как сквозь вату. Очень захотелось позвать маму, уткнуться в нее носом и даже не жаловаться – мама сама все поймет, погладит по головке, пообещает, что все будет хорошо, поцелует… Остатки сна сдуло. Арина вспомнила, как Тихон ее целовал. И все остальное – побег, обиду на маму, новый побег. Дверь приоткрылась, Арина притворилась спящей. Мама постояла, послушала дыхание дочери, осторожно притворила дверь. Арина лежала, зажмурившись, и думала. Тихон поцеловал ее. По-настоящему. Не как гей. Или нет? Откуда Арине знать, как целуют по-настоящему? Она читала в каких-то книгах… Как там было? «Все внутри оборвалось». Да не обрывалось ничего. Было полное обалдение, это да. «Горячая волна прокатилась по ее спине». Холодрыга была. И никакой горячей волны. «Она затрепетала». «Время остановилось». «Ей казалось, что земля уходит из-под ног». Вообще ничего похожего. Может быть, он все-таки не по-настоящему? А зачем тогда? У Арины замерло дыхание. Она все поняла. Тихон догадался, что она в него влюблена, поэтому и поцеловал. Типа как бы из жалости. Сволочь! – Ты же не спишь, – сказала мама над самым ухом. – Может, тогда позавтракаем? Завтракали молча. Арина уставилась в одну точку. От неразрешимого вопроса («Что это было?») у нее разболелась голова. Мама поглядывала на нее искоса, боясь спугнуть. – Слушай, Арина, – не выдержала она, – мы с тобой обе наворотили дел. Я тоже виновата… – Ты была права, – мрачно сказала Арина, – сволочи они все. – Ну не все, – возразила Жанна, но под взглядом Арины осеклась и добавила: – Наверное… Больше они не разговаривали. Днем Жанна хотела съездить в магазин, но, когда выходила из подъезда, увидела страшное. На другой стороне дороги стояла спортивная двухместная машина. За рулем сидел Андрюша Лазуркин и нехорошо улыбался. Жанна вернулась домой. * * * Виктор немного сомневался, стоит ли заходить к Тихону. Но потом спохватился – это его сын! Виктор имеет право заходить к нему в любое время! У входа замешкался и неожиданно для себя постучал. – Да, – сказал Тихон после паузы. Виктор вошел и увидел, что сын ожесточенно что-то рисует. Даже не пытается спрятаться. Виктор набычился, подошел ближе, присмотрелся. Нет, вроде ничего гейского. Какие-то длинноногие-длиннорукие фигурки. Мрачновато, но вполне по-мужски. Виктор сел на тахту. – Уроки сделал? – спросил он. Тихон мотнул головой. Из-за челки было не видно глаз, не понять – грустный он, злой? Или плачет? – Постригись! – приказал отец. Тихон не среагировал. Палкообразные руки-ноги человечка на листочке выписывали кренделя. – Как в школе дела? Нет реакции. – Как подруга твоя? Снова ноль. – Я с тобой говорю вообще-то! – повысил голос Виктор. – Как подруга? – Никак, – выдавил из себя Тихон. – Поругались? – Она мне не подруга. – Тихон явно не собирался вдаваться в подробности. – Да я ж все видел, – сказал отец, – просто ломается, они все такие. Не эта будет, так другая. Карандаш в руках Тихона мелькал все быстрее. – Знаешь что? – сказал Виктор. – Забей. Не парься. Главное – ты мужик. Тихон опустил голову еще ниже. Теперь казалось, что рисует он на ощупь. Виктор поднялся. – У нас сегодня вечером «Ночная лига», – сказал он. – Мы с «Волками» играем. Пойдешь? Тихон так удивился, что посмотрел на отца. Виктора давно звали в «Ночную лигу», но он всегда отказывался. Причем отказывался очень агрессивно: «Нашли малолетку с чайниками играть. Пусть сами друг друга калечат…» |