Книга Пендервики, страница 15 – Джинн Бердселл

Добравшись до каретного сарая ровно в десять, Розалинда и Бетти отыскали сетчатую дверь (Кегни предупредил их, что он всегда держит эту дверь закрытой: и мошкары нет, и кролики не выскочат) и прочитали прикреплённую к двери табличку: «ОСТОРОЖНО, КРОЛИКИ!»

— Вот мы и пришли! — объявила Розалинда, оборачиваясь.

Но тут выяснилось, что Бетти исчезла.

— Я передумала, — сказала она, когда Розалинда отыскала её за углом, за кадкой с цветущей геранью.

— Ну малыш, — вздохнула Розалинда. — Кегни же совсем не страшный!

— Нет, страшный.

— Но он уже рассказал про тебя кроликам…

— Скажи им, что я приду в другой раз.

— Но они ждут тебя сегодня. Они огорчатся, если ты не придёшь!

Про огорчение Бетти хорошо понимала: это как Скай обещала поиграть с ней в Питера Пэна, а потом забыла. Поэтому она выбралась из-за кадки и, держась за Розалинду, подошла к двери.

Розалинда постучала.

— Входите! Только дверь за собой закройте плотнее, — донёсся откуда-то из глубины голос Кегни.

За дверью Розалинда огляделась — и вздохнула с облегчением: никакой кучи мусора посередине, нормальная, уютная комната. Рядом кухонька, и в ней, кажется, тоже чисто и совсем не ужасно. Розалинда постаралась запомнить как можно больше деталей, чтобы описать Анне. Диван зелёный, в клеточку. Стопка книжек про Гражданскую войну ^[7]. На стене висят рядком пять или шесть бейсболок. На столе фото в рамке: Кегни играет в баскетбол.

Больше она ничего запомнить не успела, потому что из кухни появился сам Кегни с пучком петрушки в руке. Может, он и удивился, что из-за Розалиндиных ног с двух сторон торчат чёрно-оранжевые крылышки, но ничего не сказал.

— Карла и Чак под диваном, — сообщил он. — Чак сейчас учует петрушку и выползет. А Карла, наверно, останется сидеть в уголке. Но вы на неё не сердитесь, пожалуйста, она просто очень стеснительная.

Позади Розалинды кто-то тихо взволнованно ахнул. Не оборачиваясь, Розалинда взяла Бетти за руку, и они вместе улеглись на пол и стали всматриваться.

Кегни тоже растянулся на полу рядом с Розалиндой. Сунув петрушку под диван, он спросил:

Видите их? Коричневый в крапинку — это Чак. А тот белый пушистик в самом дальнем углу — Карла.

Сначала видно было плохо, но вскоре глаза привыкли к темноте, и Розалинда различила в глубине четыре чёрных блестящих внимательных бусины. И четыре уха, насторожённо развёрнутых в её сторону. Первым, как Кегни и обещал, из своего угла выбрался Чак. Он потянулся, даже зевнул по-настоящему — а потом выбрал самую большую веточку петрушки и деловито сгрыз её от листочков до кончика стебелька. Разделавшись с первой веточкой, он взялся за вторую… И тут Кегни подтолкнул Розалинду под локоть.

— Гляди!

Кругленькая пушистая Карла боязливо выползала из темноты.

— Не хочет, чтобы Чак съел без неё всю петрушку, — шепнул Кегни.

Но Карлу, как выяснилось, заинтересовала не петрушка, а что-то совсем другое… Она почуяла родственную душу! Мелкими прыжочками — прыг, прыг, прыг! — она приблизилась к Бетти и ткнулась мягким тёплым носом в её правую ладонь. Вот уж этого Чак не мог стерпеть. Петрушка петрушкой, но Карла, кажется, собралась завязывать с кем-то личные отношения — без него! И в следующую секунду он ткнулся носом в левую ладонь Бетти.

— Что мне делать? — прошептала Бетти. От волнения у неё даже крылышки затрепетали.

— Они хотят, чтобы ты их погладила, — сказал Кегни. — Знаешь, Бетти, это большая честь. Карла ещё ни разу вот так не выходила к гостям.

Бетти осторожно-осторожно погладила Чака левой рукой, а Карлу правой.

— Розалинда, они меня любят, смотри!

Розалинда и Кегни с улыбкой переглянулись.

— Спасибо, — сказала Розалинда.

— Пожалуйста, — ответил Кегни.

Когда Розалинда и Бетти ушли знакомиться с кроликами, Джеффри отправился на поиски Скай и Джейн. Долго искать не пришлось: обе сестры сидели на крылечке, горестно глядя на сдутый футбольный мяч.

— Смотри, что Пёс наделал, — пожаловалась Джейн. — Крокодил зубастый! Как же я теперь буду тренироваться?

— Джейн у нас центрфорвард ^[8], - сообщила Скай. — Знаешь, как она играет? У-у, только держись! К ней уже даже тренер старшей команды присматривается, специально заходит к нам на тренировки.

— Да ладно тебе! — Джейн старалась показать, будто ей ни капельки не интересно, но на самом деле внутри у неё всё ликовало: как-никак, футбол — единственное (не считая писательства), в чём она явно превосходила Скай. И слышать это от самой Скай было ужасно приятно.

— Давайте поиграем моим, — предложил Джеффри. — Хотите, я сбегаю принесу?

— А можно мы с тобой? — подскочила Джейн.

— Конечно.

Но Скай засомневалась.

— А как насчёт… А мы не?..

— Ты маму мою боишься? — прямо спросил Джеффри.

— Я не боюсь. Просто подумала: вдруг ей не понравится, если мы к тебе придём?

— Ну придёте и придёте, почему ей это должно не понравиться? — Джеффри с независимым видом зашагал в сторону живой изгороди, но через несколько шагов обернулся. — Вообще-то её сейчас дома нет, она уехала в свой садоводческий клуб. Пошли.

Войдя в Арундел-холл через дубовую резную дверь, дети оказались в роскошной прихожей таких размеров, что в неё запросто вместился бы весь летний домик. Ещё и Псу осталось бы где побегать. Всё кругом было отполировано до блеска: деревянные полы под ногами, широкая парадная лестница впереди. Витражи по обе стороны от входной двери окрашивали солнечный свет во все цвета радуги. По углам стояли большие бело-голубые вазы с живыми цветами.

— Дом встретил их потрясающим великолепием, — пробормотала Джейн.

— Ничего не трогай! — быстро предупредила Скай.

— Моя комната наверху, — сказал Джеффри и направился к лестнице.

Но в прихожую выходило несколько дверей, и пройти мимо них, не узнав, что там, Джейн не могла: это было выше её сил. Она на цыпочках подбежала к высокой двери слева от входа, приоткрыла её — и невольно ахнула. Так вот что такое пышное убранство! Изящные столики с гнутыми резными ножками. Гобелены ручной работы, на которых вытканы сказочные единороги и дамы в высоких остроконечных колпаках. Хрупкие гипсовые птицы на подставках, пейзажи в старинных рамах. Как в музее, рассказывала она потом Розалинде. Не хватает только бархатных шнуров и служителей в форменной одежде.