Онлайн книга «Красный телефон»
|
Витек, Горынин, Журавленко и Сергей Леонидович были по причине внезапного похолодания одеты в единообразные темно-синие финские плащи, а стоявшие рядком четыре их чемодана напоминали подрощенных поросят из одного помета. Значит, в Америку отправлялись все четверо! Горынин, конечно, летел как руководитель делегации и представитель Союза писателей, открывшего молодой талант. Журавленко, видимо, в качестве посланника Института мировой литературы, где он и в самом деле несколько лет назад защитил докторскую диссертацию «Образ бригадира-новатора в романе Н. Горынина “Прогрессивка”». Ну а Сергей Леонидович, понятное дело, вошел в состав делегации в виде спецкорреспондента «Литературного еженедельника» и похлопывал ладонью по непривычно болтавшемуся у него на боку кожаному кофру для фотопринадлежностей. – Ну в чем дело? – увидев меня, закричал Горынин. – Мы из-за тебя на регистрацию опоздаем! Специально машину за тобой послал… – Ладно тебе, Николаич, – успокоил его Сергей Леонидович. – Еще время есть. Витек заулыбался и двинулся ко мне вертляво-извиняющейся походкой собаки, сожравшей хозяйский ужин: – Я им сказал, что без тебя не полечу. В общем, если с тобой не попрощаюсь – не полечу… – Неужели не полетел бы? – усмехнулся я. – Полетел бы… – сознался он. – Все-таки – Америка. С ума сойти! А ведь я, честное слово, не верил тебе, когда ты про загранку врал! Тебе чего привезти? – Воздух свободы. – Я серьезно! – И я серьезно. – Зря ты на меня обиделся! – отводя взгляд, сказал Витек. – Я же все делал, как ты говорил. Я же не виноват, что… Ну, что так получилось. – Вестимо, – отозвался я. – Видишь, как все получилось. Как я и обещал: слава, загранка, самые лучшие женщины… – Трансцендентально! – вздохнул Витек и глянул на «командирские» часы. – Как часики? – спросил я. – Тикают? – Так себе. Вот у меня электронные были с голой теткой на циферблате. Это да! Я их крановщику проиграл, когда он меня перепил. Мы тоже поспорили. Я полкружки не добрал… – Ты просто ничего в этом не понимаешь. – Куда нам, кудрявым! – Ладно, ты тоже не обижайся. Рот там не разевай. Если будут вербовать, посылай всех к Леонидычу… – Да говорили уже. Я это… Я еще спросить хотел. – Спрашивай! Но я знаю, почему ты без меня лететь не хотел… – Я думал, ты сам скажешь, – потупился он. – Нет. Теперь не скажу. А вот когда эти американские хлебобулочные покровители высокой литературы обнаружат в папке чистую, как совесть дебила, бумагу – тогда… – А если не обнаружат? – с надеждой спросил Витек. – Обязательно обнаружат. Книга по традиции должна выйти через месяц после вручения премии… Что там начнется!.. – Жуть! Что делать? – Ничего особенного. Когда члены делегации будут убивать тебя в роскошном нью-йоркском номере, ты посоветуй им позвонить мне в Москву. А я уж с ними как-нибудь объяснюсь. Понял? – Амбивалентно… – задумчиво кивнул Витек. – Ну и отлично! Мягкой тебе посадки, лауреат-обладатель! Как у тебя, кстати, с Анкой: слов хватает? – Я… Я ее боюсь. – И правильно делаешь – страшная женщина: мужские шкурки коллекционирует. Предсмертные желания, просьбы будут? – Будут… Вот, передай Надюхе. – И он протянул мне мелко сложенную бумажку. – О’кей – сказал Патрикей! – Я сунул записку в карман. – Прощай, мой сиамский друг! Я крепко обнял Витька и тут же оттолкнул от себя, потому что к нам уже направлялся обеспокоенный нашим долгим прощанием Горынин. Отослав Акашина к чемоданам, Николай Николаевич задержал взор на моей невеселой физиономии и решил, очевидно, подбодрить меня. Но разговор вышел странноватый. – Не журись, хлопец! Напишешь что-нибудь стоящее – и тебе «Бейкеровку» дадут, – тепло сказал он. – Уже пишу! – твердо ответил я. – Ну да? – Он снова глянул на меня, но на сей раз ревниво. – Я, знаешь, тоже решил: вернусь и возьму творческий отпуск, месяца три! Нет, три не дадут – два. На роман хватит. Будет на них горбатиться! Так весь талант в справки да отчеты вбухаешь… Сюжетец у меня есть. Сила! А ты про что пишешь? – Про жизнь… – Да? – запереживал он. – И ты тоже?! Ну, ничего, я все равно вперед тебя успею. Мне главное – сесть. Я, когда сяду, такой злописучий – только оттаскивай! – Завидую! – вздохнул я. – Ты на нас не обижайся. Ну никак тебя с собой взять не могли, хоть на торжественном секретариате все отмечали твой вклад в это дело. Понимаешь, валюту за первое полугодие перерасходовали… Свиридоновы, сквалыжники, добили! – Понимаю. Но на случай непредвиденных обстоятельств снимаю с себя всякую ответственность… – Это ты брось! Во-первых, ответственность с советского человека только смерть может снять. А во‑вторых, какие такие непредвиденные обстоятельства? Все предвидено! А если ты из-за Анки журишься, то напрасно. Радоваться надо: расписались они. Журавленко был свидетелем со стороны жениха, а Леонидыч – со стороны невесты. Свадьбу сыграем, как только вернемся… Я уже в ЦДЛ банкетный зал зарезервировал. Готовься! Горынин хлопнул меня по спине и отошел в сторону. Следующим был идеолог Журавленко. Он участливо посмотрел и произнес: – Понимаю ваши чувства, но есть еще и общегосударственные интересы. Согласны? – Скорее да, чем нет… – Вот и хорошо. А я вам после возвращения позвоню. Есть очень любопытная идея насчет приветствия! Время требует серьезных коррективов. – Вы знаете, я тут за роман взялся. Боюсь… – Бояться не надо, – успокоил он. Затем подступил и Сергей Леонидович. Он был расстроен. – Куда катимся?.. Командировочных четыре доллара в сутки выписали! Представляешь? Это банка пива с бутербродом. И они еще хотят за такие деньги «холодную войну» выиграть! Гроб они себе с бубенчиками выиграют, а не «холодную войну»… Ты чего такой хмурый? – Ничего. – Ладно уж, ничего, – колись! – Обидно. – Конечно, обидно. А мне, думаешь, не обидно было, когда я этого идиота, который Мавзолей хотел взорвать, взял, а звезду начальнику отдела бросили… – Да я не об этом. – Понял. А мне, думаешь, не обидно было, когда я свою с этим авангардистским шакалом застукал? Крепись. Все они одинаковые… – Я не об этом. – Да что ж такое? – Скажи им, чтоб телефон мой включили! – Вот бляхопрядильная фабрика, забыл!.. Ладно, я им из Нью-Йорка позвоню. Не серчай! |