Книга Похищенный трон, страница 119 – Гарри Тертлдав

— Выслушай рассказ в том виде, в каком он дошел до меня в начале весны. Ты знаешь, что Автократор Ликиний был большим скрягой. Мы убедились в этом, будучи в Серрхизе. И еще ты знаешь, что Видессийская империя воевала с кочевниками-кубратами к северо-западу от города Видесса.

Абивард протянул племянницу Царю Царей, что свидетельствовало о его полнейшем замешательстве.

— То, что ты говоришь, величайший, чистая правда, но как одно связано с другим?

— Оказывается, очень сильно, — ответил Шарбараз. — В прошлом году Ликиний одержал над кубратами ряд побед и надеялся разбить их окончательно, может быть, даже завоевать. Ему не очень хотелось отзывать войско домой, а весной начинать новую кампанию, поэтому он приказал перезимовать к северу от реки Астрис, на самом краю степей, и жить на подножном корму. Понимаешь, он таким образом надеялся избавить себя от расходов по содержанию войска на зимних квартирах. Он и так здорово задержался с выплатой армии серебра… Впрочем, нет, видессийцы платят — или, в его случае, не платят — золотом.

— Господи! — тихо проговорил Абивард. Он попытался представить себе, что произошло бы, получи макуранская армия приказ зимовать к северу от Дегирда.

Войска были бы, мягко выражаясь, недовольны. Ему пришлось задать новый вопрос:

— И что произошло?

— Именно то, чего ты и ожидал, — сказал Шарбараз. — По глазам вижу. Да, они взбунтовались, убили парочку военачальников…

— Надеюсь, не Маниакисов! — воскликнул Абивард и только потом сообразил, кого перебил. — Прости, величайший.

— Ничего, — сказал Царь Царей. — Такие новости кого угодно выведут из равновесия. Нет, Маниакисы не имели к этому никакого отношения. Когда они возвратились в Видессию, Ликиний назначил старшего губернатором какого-то острова на краю света, а младшего отправил туда же командовать гарнизоном.

Подразумевалось, что это награда за прекрасно проделанную работу, но я полагаю, Автократор попросту убирал с дороги тех, кто мог бы стать ему соперником… Да, так на чем я остановился?

— На мятеже, — хором сказали Динак и Абивард.

— Да, вот именно. Значит, войско Ликиния взбунтовалось, перебило нескольких крупных чинов и провозгласило Автократором одного парня по имени Генесий, Господь ведает почему — этот Генесий был всего-навсего кавалерийским сотником. Но они изготовили красные сапоги, обули его в них и двинулись маршем на Видесс.

— При таком-то главаре можно было бы предположить, что Ликиний запросто разобьет их, — сказал Абивард.

— Если бы войны велись на пергаменте, ты был бы прав, — заметил Шарбараз, — но как только у Ликиния появился соперник, неважно какой, его моментально перестали слушаться. Он уже не в первый раз задерживал войску жалованье, да и вообще надоел всем донельзя. Он приказал войскам выступить против Генесия. Разумеется, из Видесса они вышли, но тут же перешли на сторону мятежников. Город мог бы, я думаю, выдерживать осаду вечно, но стражи ворот открыли их перед воинами Генесия.

— Ликинию следовало бежать, — сказал Абивард. — Он же должен был понимать, что ты принял бы его хорошо, хотя бы в благодарность за то, что он сделал для нас в Серрхизе.

— Никто из моряков не захотел перевезти его с сыновьями через узкий пролив к западным землям, — сказал Шарбараз. Его слова в этой маленькой уединенной комнате прозвенели погребальным набатом. Абивард взял орешек и положил его обратно в вазу — аппетит пропал. Царь Царей продолжил:

— В конце концов он попытался перебраться через пролив на лодке, сыновья гребли сами. Но слишком поздно — люди Генесия были уже в городе. Ликиния схватили.

— И убили вместе с Хосием. Ты уже говорил об этом.

— Гораздо хуже, — сказала Динак, уже слышавшая эту жуткую историю раньше.

— Они перебили сыновей Ликиния у него на глазах. Последним убили самого старшего, Хосия, а потом прикончили Ликиния — не спеша, по кусочкам. — Она передернулась. — Мерзость какая! — Должно быть потому, что у нее теперь был свой ребенок, сама мысль об убийстве чьего-то ребенка, Тем более на глазах родителя, представлялась ей особенно отвратительной.

— Вот так и воцарился в Видессии Автократор Генесий, — сказал Шарбараз. — Часть этой истории я сложил по кусочкам из рассказов путешественников и купцов, а остальное узнал от послов, которых прислал мне Генесий с известием о своем восшествии на видессийский престол. Кровавыми убийствами проложив себе дорогу во дворец, теперь он, видите ли, решил начать соблюдать этикет.

— Что ты сказал послам? — спросил Абивард.

— Велел им убираться из моего царства и благодарить судьбу, что я не приказал заковать их в кандалы и бросить в темницу под дворцом, — ответил Шарбараз. — Я сказал, что не намерен иметь дело с людьми, которые служат правителю, злодейски убившему моего благодетеля. — Глаза его сверкали, мысль об ужасном конце Ликиния приводила его в ярость. На, прежде чем продолжить, он покачал головой:

— Наверное, для дела полезнее было сдержаться и дать им любезный ответ. Теперь Генесий знает, что я его враг, и может соответствующим образом подготовиться.

— Все видессийцы признали его Автократором?

Шарбараз вновь покачал головой:

— Видессия извивается, как змея с переломанной хордой, бурлит, как забытая на плите похлебка. Кое-кто в империи поддерживает узурпатора, другие утверждают, что по-прежнему верны дому Ликиния, хотя дом этот разрушен до основания, и до меня дошли слухи, что один или даже несколько военачальников в пику Генесию объявили себя Автократорами. — Он потер руки:

— Неплохая получается заварушка.

— Да уж, — проговорил Абивард. — У нас совсем недавно была гражданская война. Теперь очередь видессийцев, и, судя по твоим рассказам, их эта зараза поразила куда сильнее. Что ты намерен делать, величайший?

— Пусть в этом году поварятся в собственном соку, глядишь, и вовсе развалятся, — ответил Шарбараз. — Но я отберу назад все васпураканские земли, уступить которые вынудил меня Ликиний. И я представлю это как акт отмщения за его смерть. — Он вновь потер руки, явно смакуя иронию ситуации. Голос его сделался мечтательным. — Но мне нужно больше. Много больше. И у меня есть ключик к этому замку. Я его тебе покажу. — Он поспешно вышел из приемной.

— О чем это он? — спросил Абивард Динак. Она улыбнулась:

— Знаю, но тебе не скажу, через минуту сам увидишь. Не хочу портить сюрприз.

Царь Царей вернулся вместе с молодым человеком, одетым в роскошные видессийские императорские одежды и обутым в алые сапоги. У него были видессийские черты лица, более тонкие, чем у большинства макуранцев, особенно в нижней части лица. Он сказал Абиварду:

— Очень рад видеть тебя снова, высокочтимый. — Он говорил с сильным видессийским акцентом.

— Извини меня, но, по-моему, мы незнакомы, — сказал ему Абивард и повернулся к Царю Царей: