Онлайн книга «Могила в горах»
Линда улыбнулась им обеим, но почувствовала раздражение. Разговор приятный, но ничего толком не дает. Чтобы продвинуться вперед, необходимо заострить вопросы. – Приходил ли к ней неделей позже какой-нибудь мужчина с вопросами о Саиде? Как к вам? – Она говорит, нет, – перевела Шибека. – Никто не приходил. Линда кивнула. «Хотя она не просто говорит нет», – подумал Мехран, пристально глядя на Мелику. Он все время сидел молча, слушая разговор с учащающимся пульсом. Как только вопросы стали чувствительными, у Мелики изменился тон. Он полагал, что мать тоже уловила разницу. Мелика лжет. Он был в этом убежден. Кто-то приходил к ней домой, в этом он тоже не сомневался. Он встрял в беседу. – А Иосиф? Тебе знакомо это имя, Мелика? – спросил он ее на пушту. Мелика повернулась к нему. Вид у нее был испуганный. Линда посмотрела на Мехрана. – Что ты сейчас сказал? Мехран, полностью игнорировав шведку, сурово посмотрел на мать. – Мама, не переводи. Это только для нас! Теперь перед ним сидела другая Мелика, не та, которую он знал. Женщина, вообще не желавшая здесь находиться. – Я не знаю, кто это. Даже имени такого не слышала, – чуть ли не прошипела она в ответ. Она опять лжет, он знал. – Саид его знал, мне это известно. Говори правду. Не ей. – Мехран кивнул в сторону Линды. – Нам. Мелика сердито замотала головой. – Я же говорю, что не знаю, кто это. Они замолчали. Линда растерянно смотрела на них. – Кто-нибудь может рассказать мне, что она говорит? Мехран увидел, что Шибека собирается что-то сказать, но опередил ее. – Она говорит, что не хочет больше разговаривать. Линда всплеснула руками. – Почему же? – Она так говорит, – ответил он и встал. – Значит, мы закончили. Линда уставилась на него. – Мы ведь едва начали. Линда нервничала. Мехран понимал ее. Она догадывалась, что что-то произошло, но никак не могла узнать, что именно. Правда откроется. Не этой блондинке, с которой разговаривала его мать. И не сидящему на кухне мужчине. Правда откроется ему. Иосиф. Хокан Перссон Риддарстольпе сидел у себя в маленьком кабинете на шестом этаже Главного полицейского управления, дописывая последние характеристики, когда по косяку открытой двери постучали. Хокан поднял руку и не спеша закончил начатое предложение, а затем обернулся с выражением лица, которое, как он надеялся, показывало, насколько он занят. Но этот спектакль оказался напрасным. Что бы ни транслировало его лицо, едва он увидел, кто стоит в дверях, как выражение лица у него тут же сменилось на чистое изумление. Себастиан Бергман. Хокан Перссон Риддарстольпе с легкостью мог сходу назвать сотню людей, чье появление у него было бы более вероятным, среди них Короля и Мег Райан – он в тайне надеялся, что она постучит ему в дверь с тех самых пор, как в 1989 году увидел ее в фильме «Когда Гарри встретил Салли». – Привет, как дела? – спросил Себастиан так, будто он имел обыкновение заглядывать, чтобы немного поболтать. На самом же деле они не виделись много лет, больше десяти, предположил Хокан. – Что тебе, черт возьми, надо? Хокан не сумел не выдать голосом удивления и злости. – Можно я на минуточку зайду? – спросил Себастиан и зашел в комнату, не дожидаясь «нет», которое, по всей вероятности, последовало бы. Он поднял несколько распечаток и папок с одного из стульев и сел. Хокан Перссон Риддарстольпе смотрел на мужчину, который навязался к нему в кабинет, с откровенным отвращением. Как это в его духе. Себастиан Бергман захотел войти и сесть. Себастиан Бергман вошел и сел. Ничуть не задумываясь, удобно это или нет, мешает ли он, хочет Хокан с ним общаться или нет. За десять лет, которые они не виделись, ничего не изменилось. Вселенная, похоже, по-прежнему вращается вокруг Себастиана. Было время, когда они действительно довольно много разговаривали друг с другом. Они были примерно одного возраста, получили одинаковое образование и работали в одной организации. Назвать их друзьями было бы преувеличением, но у них сложились профессиональные отношения, строившиеся если не на дружбе, то, по крайней мере, на обоюдном уважении, – как полагал тогда Хокан. В 1999 году Себастиан находился на вершине славы. Две книги об Эдварде Хинде привлекли к нему – и заслуженно, не мог не признать Хокан – много внимания. Себастиан сделался настоящим авторитетом в своей области. Человеком, которого приглашали в программы новостей и на ток-шоу, чтобы он прокомментировал самые жестокие преступления и углубил образы стоявших за ними людей. После того как Себастиан отошел от публичности, эту роль возложили на Лейфа ГВ Перссона. А ведь на этом месте мог бы оказаться Хокан Перссон Риддарстольпе, тогда он сидел бы там и уверенным голосом рассуждал об опасных преступниках. Мог бы оказаться. Должен был оказаться. Если бы не Себастиан Бергман. В 1998 году Себастиан переехал в Германию, в Кёльн, насколько помнилось Хокану, и освободил место преемнику. Месяцем позже в штольне около города Сала обнаружили трех мертвых девочек. Муниципалитет собирался открыть для доступа общественности старые шахты, закрытые еще в пятидесятых годах, и спустившиеся вниз для проверки безопасности работники увидели там жуткую картину. В одной из штолен среди подушек, мягких игрушек и догоревших ароматических свечей сидели три девочки-подростка. Судебно-медицинская экспертиза сразу установила, что девочки умерли вследствие отравления ядом, принятым орально. На месте обнаружили термос в цветочек с остатками отравленного чая, кроме того, около каждой мертвой девочки лежало по кружке. Себастиана не было, в СМИ образовалась пустота, и ее требовалось заполнить. Хокан Перссон Риддарстольпе, работавший тогда, как и сейчас, в Главном полицейском управлении, увидел свой шанс. Было бы глупо не проявить себя. Об этом деле невероятно много писали, и существовала потребность, чтобы кто-нибудь объяснил, что сподвигло трех девочек, правда, довольно одиноких и «неправильных», решить вместе покончить с жизнью в старой закрытой шахте. Хокан был человеком, способным удовлетворить эту потребность. Он вдруг оказался не только экспертом в области ритуальных коллективных самоубийств, но и, в качестве психолога, человеком, весьма сведущим в таких вопросах как бедственное положение молодых женщин и возрастающие требования общества. Вскоре он уже стал появляться в телестудиях и радиопрограммах, рассказывая о зацикленности на внешнем виде, неправильных нормах, об усилении психологического давления, вызванного требованиями добиваться хороших результатов, и о слабом самосознании. Он был там, где хотел находиться, где должен был находиться. |