Онлайн книга «Предчувствие чуда»
Доктор Свенсон прикрыла глаза: – У меня преэклампсия. Питоцина в лагере нет. Есть сироп, который лакаши применяют в таких случаях, чтобы вызвать схватки, экстракт из сверчков или чего-то в этом роде, но я больше не в силах ставить эксперименты на себе. Да и схватки могу не пережить. Так что плохая новость – вам придется делать кесарево, хорошая – вам не придется ждать два месяца. Мистер Фокс уезжает завтра с доказательством, что препарат эффективен, и это дает нам солидный запас времени. Если вы сможете хоть немного задержаться здесь после операции на случай возможных осложнений, буду вам признательна. Потом Пасха и Сатурны отвезут вас в Манаус. Договорились? – Я могу посадить вас завтра в лодку, и мы отправимся в настоящую больницу с настоящими врачами, с анестезиологом и стерильной хирургической. Я не намерена оперировать вас, набрав в шприц кетамин. Доктор Свенсон махнула рукой: – Не смешите меня. Для особых случаев у нас есть версед. Марине было что сказать насчет верседа, но она решила не тратить зря сил: – Ситуация серьезная. Сейчас вы должны рассуждать как врач, а не как этноботаник. Если отправитесь завтра утром с Милтоном и мистером Фоксом, то доберетесь до Манауса в два раза быстрее, чем на понтоне. Учитывая ваше давление, ехать нужно как можно скорее. Будь на вашем месте кто-нибудь другой, вы бы не стали откладывать. – Доктор Сингх, послушайте внимательно, что я вам скажу. У меня нет сил повторять. Я никуда не поеду, и, если умру до того, как вы успеете меня прооперировать, бремя ответственности будет целиком на мне. Не заставляйте мистера Фокса везти меня в больницу. Тогда рухнут все его мечты, а следовательно, и мои. Я не хочу жертвовать потенциальной вакциной от малярии ради койки в больнице Манауса. Я прошу вас сделать эту операцию, чтобы мне не пришлось заставлять Алена Сатурна. До этого я ни о чем вас не просила, неужели вы не в состоянии сделать мне одноединственное одолжение? Марина помолчала, обдумывая весь ужас ситуации. В конце концов, ей ничего не оставалось, как кивнуть. – Конечно, есть все основания предполагать, что кесарево закончится для меня летальным исходом. – Доктор Свенсон открыла глаза и взглянула на Марину. – Трудно предсказать, что убьет меня, побочное действие препарата или возрастные факторы. Сколько протяну я, неизвестно, но с препаратом все точно кончено – по крайней мере, с препаратом от бесплодия. Бедный мистер Фокс. При некотором везении мы сумеем не сообщать ему эту новость еще несколько лет – пускай финансирует нашу работу над вакциной. Марина пожала плечами. Слова доктора Свенсон она списала на тяжелые обстоятельства. Через пару месяцев, когда все окажется позади, профессор будет думать по-другому. – Не надо так говорить. Вы работали над этим проектом слишком долго, чтобы отказываться от него. – И как нам дальше тестировать препарат? Я ела кору годами, в шестьдесят лет ко мне вернулись менструации – вместе с прыщами и спазмами. Приятного мало, уж поверьте. Мне даром не нужен такой привет из юных лет. – Так пусть «Фогель» найдет нормальных, здоровых волонтеров. Никто не требует, чтобы вы испытывали все на себе. – Чтобы оценить безопасность препарата, нам придется найти огромное количество бездетных семидесятитрехлетних женщин и убедить их согласиться на оплодотворение. И не исключено, что в процессе испытаний мы убьем большинство из них. – Да, не исключено, – согласилась Марина и пригладила ладонью взбалмошные кудри доктора Свенсон. – Давайте без нежностей, доктор Сингх. Я говорю все это, чтобы вы знали, что не будете виноваты, если со мной что-либо случится. Я проделала это с собой в интересах науки и ни о чем не жалею. Вы понимаете? Все к лучшему. Мы очень близки к завершению работ над вакциной и, кроме прочего, лишний раз убедились в том, чему нас и так учит природа, – постмено-паузальные женщины не приспособлены к беременности. Этот урок надо запомнить. – Ладно, допустим, в семьдесят три не получается. Но это же не значит, что не получится в пятьдесят. Нельзя все бросать сейчас. – Пускай пятидесятилетние довольствуются, как и раньше, зачатием в пробирке. Я не собираюсь выпускать в мир такую напасть, не хочу отнимать у женщин право самим решать, когда пора остановиться. – Доктор Свен-сон вздохнула: – Итак, все хорошо, все нормально. Сейчас я хочу спать и хочу, чтобы вы тоже выспались. Мы сделаем операцию завтра после полудня, когда все уедут и будет много света. Постарайтесь спровадить наших гостей пораньше. Милтон и Барбара задерживаться не станут, а вот мистер Фокс может и застрять. Когда посадите их в лодку, попросите доктора Буди вам ассистировать. Нет смысла говорить ей об этом сегодня. – Ладно, – согласилась Марина. Она опустила сетку над кроватью, убавила пламя в фонаре, но никак не могла заставить себя уйти. – Вы все еще здесь? – спросила доктор Свенсон. – Хочу подождать, когда вы уснете. – Я умею засыпать, доктор Сингх. И не нуждаюсь в том, чтобы вы наблюдали за мной. Разве если только вы хотите у меня поучиться чему-нибудь. Когда Марина вернулась в лабораторию, доктор Нэнси Сатурн объясняла мистеру Фоксу связь между мартинами и лиловыми мартинетами, а Томас Нкомо показывал данные по беременностям, благополучным родам и весу детей при рождении, и оба обманывали его – потому что о многом умалчивали. Милтон и Барбара делали сэндвичи из магазинного хлеба, который привезли из Манауса. Все были при деле. Все прекрасно ладили. – Вы это видели? – спросил мистер Фокс у Марины, когда она подошла. – Видела. Ведь я здесь уже давно. – Превосходная работа. Поистине превосходная. Шеф улыбнулся ей – простодушно и восторженно. Скоро препарат будет у «Фогеля», акции взлетят до небес, а его деловую хватку будет прославлять еще не одно поколение членов правления. Доктор Буди протянула Марине сэндвич с куриными консервами – приятное разнообразие после нескольких недель консервированной ветчины. – Как доктор Свенсон? – спросила она. – Давление очень высокое. Мистер Фокс озабоченно нахмурился, и Марина поспешила его успокоить: – Она устала, ей просто нужен отдых, вот и все. И как можно меньше стрессов. Такими же словами доктор Сингх успокаивала своих пациенток много лет назад – и всегда успешно. Кто не успокоится, услышав, что доктор прописывает всего-навсего отдохнуть? – Мы уезжаем утром, – сказал Милтон. – Когда посмотрим на деревья, – добавил мистер Фокс. Марина подождала еще минуту – ради памяти о былом. Мистер Фокс снова склонился над бумагами, безумно хотелось погладить его по голове. Что ж, пожалуй, даже лучше, что он не глядит на нее, что он не отвел ее в сторонку и не шепнул ей на ухо свой истинный план. Если мистер Фокс любит ее сейчас, тем печальнее все будет потом, когда он поймет, что Марина лгала ему вместе с остальными. Он бросит ее сразу, как только развалится программа. Может, пройдет несколько лет, но когда он поймет, что вместо препарата от бесплодия финансировал противомалярийную вакцину, а Марина знала, но молчала, то порвет с ней все отношения. Если он ее любит, расставаться будет неизмеримо тяжелее. |