Онлайн книга «Зверь внутри тебя »
|
По-моему, этот ответ её не устроил. Она выхватила тарелки из моих рук, позволяя мне вынуть бутерброд изо рта, и продолжила рассматривать меня цепко точно надзиратель. – Да я здесь с Игнатом. Ну, в той комнате… сидим… книжку читаем… перекусить вот захотели. Я ожидала любой реакции, но Иринина превзошла все мои ожидания. – Не буду вам мешать, – заговорщицки подмигнула она и вернула мне тарелки. – Если что, я наверху. Э-э-э, любопытно. Прозвучало как: «Я разрешаю моему полоумному братцу делать с тобой всё, что ему вздумается». Всё ясно. Кругом рехнулись все, кроме меня. Где справедливость? Вот бы стать героиней любовного романа. Прочесть последнюю страницу своей истории, выдохнуть и раствориться навсегда. Без каких-либо проблем и тревог. Да только даже в романах нет определенности. Под фразой «И жили они долго и счастливо» подразумевается, что жили-то они долго и счастливо, но в разных странах, в разные эпохи, и вообще не встречаясь друг с другом. Я вернулась к Игнату, торжественно вручила ему бутерброд со словами: – Пересеклась тут с твоей сестрой. – Да ты что? – Фирсанов с аппетитом впился зубами в хлеб. – Ага, она пожелала нам счастья и свалила наверх. Это нормально? – Вполне. Сколько до полуночи? На экране телефона высветилось «23:01». – Время ещё есть, – вздохнул Игнат. – А потом ты как тыква превратишься в карету? – Скорее как в другой сказке, – мрачно ответил он. – Съем Красную шапочку. Тишина. Игнат дремлет, но даже во сне он напряжен. Тело сведено единой судорогой, гуляют желваки. Вероятно, ему снятся недобрые сновидения. Я поглаживаю его спину. Плавными движениями скольжу по коже, прощупываю родинки, застарелые шрамы. Пытаюсь вобрать в себя то хорошее, что у нас было, и не думать о плохом. Сколько там времени? 23:20. Но, если учесть, что мои часы отстают на десять минут, то уже полдвенадцатого. Фирсанов внезапно просыпается, резко выдыхая и зажмуривая глаза. Кажется, ему больно. Кошмары насылают почти реальную боль. Но через несколько секунд всё проходит, и он тяжело дышит. Так и не открыл глаза, но шепчет мне: – Живо убирайся, пока есть время. – Нет. – Прошу тебя. – Лежи, кому сказала. – Это закончится… плохо. – Слова даются ему с трудом. – Я не прощу себя, если… – Зато закончится. Лежи. Ему не хватает воздуха, он закашливается. Тишина. 23:32. Мои глаза слипаются. Игнат такой теплый, он обжигает своим жаром. Касаюсь ладонью его лба – да он весь горит! Надо бы напоить его жаропонижающим. 23:39. Игнат стискивает кулаки и просит меня уйти. Повторяет несколько раз, а затем скрипит зубами с такой силой, что я вздрагиваю. Отхожу в другой конец комнаты – мало ли его сумасшествие возьмет верх над разумом. Фирсанов чуть слышно стонет. Вены на теле становятся четче и заметнее, а сама кожа белеет. Он прижимает ноги к груди, но через несколько секунд вновь стонет и меняет позу. Мне становится страшно. Честно. 23:48. Он становится похожим на дикого зверя, что готовится к броску. Так явственно ощущается напряжение. Я не выдерживаю и возвращаюсь обратно. Обнимаю его за плечи. Он не замечает меня, но расслабляется и позволяет себе свист сквозь стиснутые зубы. А потом… Все меняется. Что за чертовщина?.. У нас же целых 10 минут перед тем, как сойти с ума! Черт! Мои часы отстают на 10 минут. 24:00. 00:00. Конец. Начало. Его тело начинает… меняться. Ломаются кости и обломками проступают сквозь пергаментную кожу. На свежих ранах выступает кровь, но раны тотчас зарубцовываются и покрываются шерстью. Жуткий стон. Изломанное существо корчится на полу. Выступающие ярко-синие вены, кажется, еще немного, и лопнут. Откуда-то доносится дикий визг, и я не сразу соображаю, что сама кричу от ужаса. В комнате наверняка есть звукоизоляция, поэтому Ирина меня не услышит. Нет-нет-нет. Я часто моргаю, но реальность не меняется. Проходит несколько секунд (или минут, или даже лет), и человека на той стороне комнаты больше нет. Там лежит волк. Самый обыкновенный. Серый. Как в сказках. Какие, к черту, сказки?! Он распахивает желтые глаза и смотрит на меня, оскаливаясь и рыча. На пол, покрытый ковром, капает окровавленная слюна. Моё сердце колотится в груди. От страха дрожат руки. Я пытаюсь открыть дверь, но ручка не поддается. Волк настигает меня одним прыжком и валит на пол. Пролетев через половину комнаты, я бьюсь головой о стену, задыхаюсь от боли и плачу, стараясь отползти в сторону. Не помогает. Животное кладет лапы на мою грудь, прорезая когтями кожу, и скалится, заглядывая мне в глаза. Я отвожу взгляд. Он наклоняется к моей шее, а потом вдруг мотает головой и с рыком отходит. Садится в противоположный угол и смотрит на меня. Изучает. Скалится, но не трогает. Я поднимаюсь с пола. Волк наблюдает за мной, прищурив глаза. Ноги не держат. Повалившись обратно на пол, я рассматриваю повреждения. Телефон разбит, кофта подрана, из царапин сочится кровь. Если даже он вздумается меня сожрать – пускай. Оказывается, не все кругом ненормальные, а только я. – Ты не врал, – твержу как заклинание. Волк дышит тяжело, с присвистом. Ночь длится бесконечно долго, но у меня нет сил уйти. Обнимаю себя за колени, раскачиваюсь из стороны в сторону. Что-то шепчет внутри: «Останься, посмотри, уверься». Волк поднимается, тряхнув шерстью, и медленно идет ко мне. Шаг за шагом. Осторожно, точно боится спугнуть добычу. Всё кончено. Сейчас он перекусит меня как тростинку. Но его морда тычется мне в живот. Волк позволяет погладить себя за загривок, тронуть жесткую шерсть. Он садится к моим ногам, и я вжимаюсь ему в шею носом. А потом попросту засыпаю от усталости… Так бывает только в дурных сказках. Утро начинается не с будильника, а мысли: «Мне всё это приснилось!» Всё та же комната, тот же ковер. У двери лежит мужчина, отвернувшийся от меня. – Всё? – спрашиваю равнодушно. Прекрасно вижу – он не спит. На его спине проступают позвонки, лопатки сведены. – В этот раз обошлось малой кровью, – произносит хрипло. – Убедилась, что я не вру? – Да. – Что ты решила? |