Книга Флот вторжения, страница 103 – Гарри Тертлдав

— И тем больше вероятность, что они поубивают моих друзей, — сказал Макс. — Думаю, ваших тоже. У сраного нациста есть друзья? Наверное, после тяжелого дня, вдоволь постреляв евреям в затылок, вы шли пить пиво с вашими сраными приятелями?

— Я солдат, а не палач, — ответил Егер.

Интересно, был ли Георг Шульц среди тех, кто нес пустые ящики? Если да, то сейчас он тоже хлюпает по грязи. Если нет… Егер подумал и об Отто Скорцени. Похоже, этот эсэсовский капитан обладал даром создавать безвыходные ситуации и потом выскальзывать из них. Но, подумав об эсэсовце Скорцени, Егер вспомнил про Бабий Яр. Скорее всего, это их рук дело.

— У вас, русских, тоже есть палачи, — прибавил Егер.

— Ну и что? Это вас оправдывает? — спросил Макс. Егер не нашел подходящего ответа. Еврейский партизан продолжал:

— Жаль, что меня не отправили в сибирский гулаг за несколько лет до того, как ваши сраные немцы заняли Киев. Тогда бы, срань господня, мне не пришлось видеть то, что я видел.

Дальнейший спор разом оборвался, так как Егер с размаху шлепнулся в грязь. Макс помог ему подняться на ноги. Они продолжили путь. Егер чувствовал себя столетним старцем. Один километр по этой хлюпающей, чавкающей, липкой грязи был хуже дневного марша по сухой и твердой земле. Егер со злостью подумал: «Есть ли сейчас в Советском Союзе хоть один квадратный сантиметр сухой и твердой земли?»

Его также занимало, подо что используется мягкая и сырая земля, по которой он уходил от ящеров. В Германии земля была всегда занята подо что-то вполне определенное: луг, сельскохозяйственные посевы, лес, парк, город. Этот участок земли не подходил ни под одну из подобных категорий. То была просто земля — дикая местность. И все это бесконечное изобилие использовалось в Советском Союзе кое-как.

Егеру пришлось внезапно прекратить свои презрительные размышления о советской бесхозяйственности. Голова его взметнулась вверх, точно у зверя, на которого охотились. Вертолеты ящеров снова поднялись в воздух.

— Придется нам прибавить ходу, — сказал Егер Максу. Майору хотелось бросить тяжелый ящик и бежать. Он оглянулся. Пелена дождя скрывала вертолет. Егеру оставалось лишь надеяться, что она поможет им спрятаться от ящеров.

Откуда-то с юга, с середины большого открытого поля, донеслись выстрелы. Егер узнал сочный голос немецкой пехотной винтовки. Конечно, сейчас невозможно было сказать, кому она принадлежит: то ли рядовому немецкому солдату, то ли совершенно непохожему на него русскому партизану. Ближайший к Егеру вертолет изменил курс, чтобы ответить на этот ничтожный выпад.

— Думаю, кто-то из тех двух пар отвлек врага на себя, — сказал Егер.

— Может, это один из евреев, спасающий вашу нацистскую шкуру. Что вы при этом чувствуете? — Однако Макс тут же добавил неуверенно: — А может, это какой-нибудь сраный нацист, спасающий мою. И как при этом чувствовать себя мне?

Впереди сквозь завесу дождя проступили очертания какой-то деревни, а может, небольшого городишки. Не сговариваясь, Егер и Макс решили обойти его далеко стороной.

— Как называется это место? — спросил Егер.

— Чернобыль, — ответил Макс. — Ящеры выгнали отсюда людей, после того как взорвался их корабль, но, возможно, оставили здесь небольшой гарнизон.

— Будем надеяться, что не оставили, — сказал Егер.

Партизан кивнул.

Если в городишке и был гарнизон, его не бросили на поиски бойцов отряда… А может, и бросили, но они попросту упустили Егера и Макса на таком-то ливне. Миновав скопление невзрачных деревянных строений и еще более уродливых бетонных, Егер взглянул на компас, чтобы вернуться на нужный курс.

Макс следил, как немец убирает компас в карман.

— Ну и как мы разыщем эту чертову повозку?

— Будем двигаться в этом направлении, пока…

— …пока из-за дождя не проскочим мимо, — перебил его еврей.

— Если у вас есть идея получше, я с удовольствием выслушаю ее, — ледяным тоном ответил Егер.

— У меня нет, черт возьми! Я думал, что у вас есть. Они продолжили путь, пройдя по краю небольшого леса и затем вернувшись на указанный компасом курс. У Егера в вещмешке был кусок черного хлеба и немного колбасы. Доставать их одной рукой было крайне неудобно, но он умел это делать. Егер разломил хлеб, раскусил пополам колбасу и подал Максу его долю. Еврей помедлил, но съел. Через некоторое время Макс достал из бокового кармана небольшую жестяную фляжку. Вытащил пробку и передал фляжку Егеру для первого глотка. Водка обожгла майорское горло, словно огонь.

— Спасибо, — сказал Егер. — В самый раз. Он прикрыл большим пальцем горлышко фляжки от дождя и возвратил ее Максу.

Откуда-то сбоку послышалась русская речь. Егер вздрогнул, потом бросил ящик и схватился за винтовку, висящую на спине. Затем кто-то добавил по-немецки:

— Да, нам бы сейчас не помешал глоток чего-нибудь бодрящего.

— Мы их нашли, — сказал Егеру Макс, когда, шлепая колесами по грязи, к ним подъехала повозка. — Удивительно, сучьи потроха, но, похоже, это так, черт меня подери…

Вместо ненависти он поглядел на Егера с чем-то вроде уважения. Егер, который был удивлен не менее партизана, изо всех сил постарался не показать этого.

Лошадь, запряженная в повозку, знавала лучшие дни. Легкая деревянная повозка двигалась на широких колесах. Она был низкой, широкой и имела плоское днище, поэтому могла плыть почти как лодка даже по более топкой грязи. Казалось, конструкция этой повозки не менялась в течение веков. Вероятно, так оно и было. Никакой другой транспорт не был лучше приспособлен к условиям русской распутицы, наступавшей дважды в год.

Возница и сидевший рядом его спутник были в красноармейских шинелях, и если на голове возницы был надет шлем, то второй человек нахлобучил широкополую шляпу от тропического варианта немецкой формы. Погода стояла далеко не тропическая, но шляпа уберегала глаза от дождя.

— Капуста с вами? — спросил человек в шляпе.

— С нами, ей-богу, — ответил Егер.

Макс кивнул. Вместе они подняли тяжеленный ящик внутрь повозки. Егер настолько свыкся со своей ношей, что, когда он с ней расстался, у него заломило плечо. Макс передал фляжку с водкой вознице, затем сбоку влез в повозку. Егер последовал за ним. Вдвоем они почти заполнили днище повозки.

Возница что-то сказал по-русски. Макс перевел, чтобы Егер смог понять.

— Он говорит, не будем связываться с дорогами. Поедем напрямик: Тогда ящеры вряд ли выследят нас.

— А если выследят? — спросил Егер.

— Ничего, — ответил русский, когда Макс перевел ему вопрос майора. — Здесь уж ничем не поможешь.

Поскольку это было совершенно очевидно, Егер просто кивнул. Возница натянул поводья и щелкнул языком. Повозка покатилась.

* * *