Онлайн книга «Смерть оловянных солдатиков»
– Что еще? – Вроде бы организация продолжала работать при последующих Генсеках, контролируя окраины, потому что КГБ не имел право вести разработку Первых Руководителей Национальных окраин… Ну да, так и было. Интересно… Копать под местных царьков силовики не могли, но из СССР никто не сваливал. И даже сильно своим положением не злоупотреблял – так, шалили по мелочи. Да, есть такая историческая загадка. Гигантская, разноязыкая, разнородная, с разными религиями и укладами, словно из лоскутов сотканная страна, которая по всем канонам и прогнозам должна была расползтись на куски – стояла, причем незыблемо! Да еще полмира под себя пыталась загрести! Как? Как можно было мониторить состояние дел на местах, узнавать о заговорах, о махинациях, об опасных контактах и настроениях, когда некому этого было делать? Потому что запрещено! Или было кому? Непонятно. Но интересно. – Что еще узнал? – Ничего. – Копай дальше! Рой! Нюхай! Есть человек – работает, хлопцев твоих лопатой, один против всех – в капусту шинкует. Под меня копал, а ты прохлопал. Один против всех! В регионе, куда послали, вон что наворочал. – А может? – Может быть! Но даже если соврал, если преувеличил, даже если в половину – один хрен больше, чем все наши службы вместе взятые! Ищи, узнавай. За ним следи! – Но как, если он… – А я скажу как – по эху! По трупам… По убитым террористам. По ликвидированным группировкам. По результату! Который уже есть. И будет. У него – будет! А у тебя, у вас у всех… Иди. Работай! Учись! Хотя бы у него! * * * – Вы хотите получить работу? Еще бы, за такие деньги! Да не здесь, а за кордоном! Да в валюте! С подъемными и премиями… – Я почитал ваше резюме. Образование… Неплохо. Опыт работы… Вполне. Языки… Прекрасно. Кроме английского – арабский и турецкий. Это говорит о вас положительно. Армия… Вы офицер? – Да, я писал, я окончил Рязанское училище, но это было давно. – То есть вы десантник? Приходилось принимать участие в боевых действиях? – Ну так, немного. Не хочется об этом вспоминать. Я довольно быстро вышел в отставку. По ранению. – Хорошо, не будем ворошить ваше боевое прошлое… Вот этот пункт – вы, кажется, состояли под судом? – Ну не то, чтобы… Ну, то есть, конечно, было такое. Но это чистое недоразумение, потому что я… – Сколько лет вы провели в местах лишения свободы? – Пять. – Пять лет за чистое недоразумение? – Ну не то, чтобы… Просто роковое стечение обстоятельств. Адвокат… Прокурор… – Вы не беспокойтесь. Меня совершенно не пугают ваши сроки. Как говорится – от сумы и тюрьмы… – Какая статья? – Три двойки. Экономическая статья. Торговля. – Чем? – Ну там различное спецоборудование. – Вы можете ничего не скрывать, я всё равно узнаю. Чем торговали? – Оружием. – А с кем отбывали? – В каком смысле? – В смысле, кто зону держал, когда вы находились в заключении, кто был в авторитете? – Лёха Иркутский. – А ваша кличка, простите? – Калаш. – Почему Калаш? – Я АКМ торговал – калашами. На них и спалился. – Понятно. Больше отсидок не было? – Нет, больше не было… Здесь. – А где были? – Ну, там, по мелочи. На юге. Не у нас. – Тоже случайно? – Совершенно. Просто под раздачу попал. – Языки выучили там? – Ну да, делать было нечего, русского телевидения и книг не было. И других русских не было, я один. А общаться как-то надо. Пришлось, от скуки. Я так понимаю, что вам не подхожу? – Почему вы так решили? – Ну, биография. Отсидки здесь и там. И вообще… А что биография? Очень приличная биография: офицер, десантник, повоевал, пострелял, немного поторговал патронами и гранатами, был ранен, демобилизовался, на работу устроиться не смог, по налаженным каналам стал толкать вооружение, в том числе в сопредельные страны, попался, сел, вначале у них, потом у нас. В общей сложности оттянул шесть с половиной лет. Да еще по такой статье. В нашей стране тюрьма – лучшая рекомендация. Как у них там Оксфорд. – Можно узнать о вашем здоровье? Чуть дернулся. – Не жалуюсь. Ну а кто будет жаловаться, устраиваясь на работу? Хотя про здоровье врет – цвет лица с желтизной, глаза… Что-то с печенью. Хочется надеяться, что что-то серьезное. С чем долго не живут. И не надо. Хотя держится бодрячком и вполне еще может «сдавать кровь». – Ну, хорошо. Я подумаю о вашей кандидатуре, наведу справки и, возможно, свяжусь с вами в самое ближайшее время. – То есть мы увидимся? – Нет, мы не увидимся. Я вас – увижу. Как вижу сейчас. А вы меня – вряд ли. Я не Марлон Брандо, чтобы торговать своей физиономией. Или вы обязательно хотите меня увидеть? – Нет, нет. Мне вполне достаточно вас слышать. – Ну вот, а я с удовольствием посмотрел на вас. Это, конечно, не живое общение, но довольно информативное. Тем более у вас очень хорошая веб-камера. – Да, меня предупредили, я купил. – Очень правильно сделали. Я увидел вас и услышал. И приму решение. Спасибо… Собеседование было закончено. Экран погас. Интересный кандидат. Интересней предыдущих. Теперь надо послать, кого-нибудь, лучше из бывших следователей, к Лёхе Иркутскому. Пусть найдут его и перетрут за Калаша – где сидел, как сидел, с кем дружбу водил, в чем был замечен? Зона как микроскоп – через нее всяк как на стеклышке виден. Насквозь! Заодно узнаем, подпишется ли он под него… Лёху Иркутского нашли. Пригласили. И поговорили. – Ты чё, начальник, я не при делах. – Так и я тоже. – Ушел начальник? – Ушли. Так что я теперь пенсионер, который про былое за рюмкой вспоминает. Вот с тобой теперь разговоры разговариваю. – Ну, тогда говори. Зачем нашел? – Попросили. Люди хорошие. Я не отказал. Ты ведь на Новосибирской зоне чалился? – Ну? – Калаша знаешь? – Слыхал про такого. – Вы же вместе тянули! – Ну, допустим. Там много кого было, всех не упомнишь. – Расскажешь про него, как он там на зоне? |