Книга Девушки из бумаги и огня, страница 52 – Наташа Нган

– Ничего подобного, она выглядит прекрасно.

Блю переводит взгляд на меня.

– О, Девятая, похоже, Мастер Тэкоа не зря что-то там говорил про огонь! Ты похожа на светильник, – она презрительно поджимает губы. – Печально видеть, как некоторым приходится настолько… откровенно пытаться привлечь внимание Короля. Малышке Аоки хотя бы нет нужды так отчаянно стараться. Король говорил мне, что она на удивление искусна в постели.

К моему изумлению, Аоки сияет широкой улыбкой. Когда Блю отворачивается, она восторженно шепчет мне:

– Леи, ты слышала? Королю нравится быть со мной! Он мной доволен!

Я невольно морщусь.

– Ты считаешь это хорошей новостью?

По ее лицу пробегает тень обиды. Мои слова ее задели.

– Я же говорила тебе на празднике, Леи. Король добр ко мне.

– Только до тех пор, пока получает от тебя то, что хочет, – огрызаюсь я, чувствуя, что всерьез завожусь.

В этот миг светильники в зале гаснут. Театр погружается в тишину ожидания.

– Я думала, ты за меня порадуешься, – шепчет Аоки. В темноте я не могу разглядеть ее лицо.

Мои губы невольно кривятся.

– Аоки… – начинаю я, но она отворачивается и нарочито пристально смотрит на сцену, слегка отодвигаясь в сторону.

Майна легонько толкает меня в бок.

– Не нам судить Аоки за ее чувства, – шепчет она едва слышно.

Я все еще думаю, что ей ответить, когда на сцене появляется танцовщица – демоница-газель. Она танцует под бой барабанов. В отличие от театра теней, который мне знаком – того, где актеры водят за палочки деревянных кукол, – эта актриса сама кукла. На ней деревянный каркас, повторяющий формы ее тела. Она танцует между несколькими слоями легких завес, и ее огромная тень на ткани повторяет каждое ее движение.

Среди толпы слышны приглушенные возгласы.

Я кошусь на Майну.

– А где Король? Кажется, он собирался присутствовать.

Она открывает рот, чтобы мне ответить, но не успевает. Ее обрывает громкий крик.

Сначала я думаю, что это часть представления, что кричат на сцене. Но потом слышится еще один крик, и еще, и еще, и вот уже зрители один за другим вскакивают на ноги с криками и воплями, и я понимаю, что к спектаклю это отношения не имеет.

Что-то случилось. Что-то плохое.

* * *

Театр захлестывает паника. Она ощущается физически, кипит и переливается через край. Все вокруг нас – люди, демоны – беспорядочно толпятся, пытаются бежать, спотыкаясь о подушки для сидения и друг о друга.

Над головами с шумом пролетает нечто, рассыпающее искры. Это горящая стрела. Она пронизывает одну из шелковых завес, и та тут же вспыхивает, стремительно превращаясь в пелену огня. Еще несколько стрел следуют за первой, и через пару секунд все каскады экранов полыхают, сыплются на пол горящими клочьями. Я прикрываю лицо руками при виде следующего залпа – стрелы свистят прямо над нашими головами. Танцовщица мечется по сцене, пытаясь спастись, силуэт ее деревянного кукольного каркаса отбрасывает на стены безумные искаженные тени – страшная пародия на танец, который она должна была исполнять.

Майна хватает меня за руку и вздергивает на ноги.

– Нужно выбираться отсюда, – говорит она резко, но удивительно спокойно.

Я едва могу расслышать ее голос сквозь панические вопли и треск огня. Как же он быстро распространился! Уже весь зал охвачен желто-белыми языками пламени.

– Что… что происходит? – кричу я.

– Нападение. Наверняка очередное покушение на Короля.

Ступени, ведущие к сцене, пусты. Те, кто занимал эти почетные места, сейчас толпятся у выхода в задней части театра, толкаясь и мешая друг другу. Сквозь клубы дыма я вижу госпожу Эйру, которая выводит Чжэнь и Чжинь, одна из сестер сильно хромает. Впереди, у самого выхода, мадам Химура хриплыми выкриками направляет остальных девушек.

Вспышка иссиня-черных волос – это Блю. Мадам Химура толкает ее в спину, побуждая идти быстрее, Блю беспомощно вертит головой, ее лицо залито слезами.

Аоки хватает меня за руку.

– Леи, – в ужасе стонет она. Глаза ее широко распахнуты, в них отражается пляшущее пламя.

– Не волнуйся, – я крепко сжимаю ее пальцы. – Я здесь. Все будет хорошо.

Я тащу ее за собой вслед за Майной, и тут у нас над головой трескается потолочная балка и обрушивается с ужасным грохотом, преграждая дорогу. Пламя ревет, встав перед нами высокой стеной.

– Мы в ловушке! – отчаянно кричит Аоки. – Нам не выбраться!

Майна резко оборачивается.

– Выберемся. За мной! – и она снова несется вперед, ведя нас прямо к сцене.

– Это неправильный путь! – кричу я ей в спину, но она не меняет направления, и мы с Аоки бросаемся за ней, стараясь разглядеть, что она пытается сделать, исчезнув в густом дыму.

Рев пожара становится все громче. Но сквозь него до моего слуха доносятся новые звуки – звон металла о металл.

Звук сражения.

Майна резко останавливается и опускается на колени.

– Он должен быть где-то здесь, – выдыхает она и начинает лихорадочно шарить руками перед собой, ползая по полу.

– Кто – он? – кричу я, ничего не понимая, но она не отвечает – а потом торжествующе выкрикивает:

– Нашла!

Сквозь дым я не могу ничего разглядеть, но она тянет меня за собой – и я вижу под ногами распахнутый люк в полу сцены. Это запасной выход.

– Прыгай, – приказывает она, – здесь не очень высоко. И как только приземлишься, отползай в сторону.

– Откуда ты знала, что тут есть люк? – спрашиваю я, но ей не до меня, она пытается помочь Аоки.

Глубоко вдохнув, я послушно прыгаю в квадрат темноты и лечу в никуда.

* * *

Падение и правда оказывается коротким, как и обещала Майна. Я приземляюсь неловко, подвернув ногу, и лодыжку пронизывает боль, но я стискиваю зубы и быстро откатываюсь в сторону, вслед за мной из люка падает Аоки. Я помогаю ей подняться, последней спрыгивает Майна – легко и изящно, с кошачьей грацией, и без труда приземляется на ноги.

– Теперь сюда, – говорит она, указывая вперед, в темный туннель.

Мы успеваем сделать всего несколько шагов, но тут за нашими спинами слышится тяжелый звук прыжка – за нами спустился кто-то еще.

– Стоять, – рычит грубый мужской голос.

Майна стремительным движением задвигает нас себе за спину. Здесь, внизу, в подвале под театром, темно, в воздухе висит запах дыма, но сверху через люк проникает отсвет пожара, отбрасывая причудливые красные блики. Ее лицо удивительно спокойно и собранно, когда она идет навстречу темной фигуре. Глаза ее кажутся совершенно белыми, лишенными радужек – сплошные белки, холодные, как лед. В них отражаются красные всполохи огня.