Онлайн книга «Метро 2035: Питер»
|
Точка в затылке пульсировала. – Иван, что случилось?! – к нему бросились на помощь. Он оттолкнул Мишу, встал, оперся рукой о стену туннеля, чтобы не упасть. Под пальцами была влажная грязь. Точка продолжала пульсировать, хотя чуть слабее. Затылок ломило так, что перед глазами двоилось. Такое один раз уже было. Иван с усилием выпрямился. – За нами кто-то идет. Кто-то очень большой… и очень страшный. * * * Темнота обволакивала, Мы идем в Большое Ничто. – Быстрее! – Иван не знал, почему он торопит остальных, но ртутная тяжесть в затылке не отпускала. – Давайте, давайте. Шевелим ногами. «Рядом кто-то есть. Я знаю». Иван пригнулся, закрыл глаза на мгновение. Открыл. – Быстрее! Они бежали. «Я чувствую, что он рядом. Он идет за нами. Сейчас… сейчас…» – На одиннадцать часов! – крикнул Иван. Скинхед повернул автомат… Тишина. Движение. Писк. Убер насмешливо поднял брови: – Это и есть твой большой и страшный? В пятно света неторопливо вышла серая крыса, села и посмотрела на людей с презрением. * * * Туннель тянулся бесконечно. Вроде бы не такой уж длинный перегон, а поди ж ты… – Объясню проще. – Профессор покачал головой. Вцепился себе в бороду, дернул. – Хороший пример: крысы. Вроде той, что мы недавно видели. – Причем тут? – Иван сдвинул каску на затылок и почесал вспотевший лоб. Сейчас была его очередь идти первым. В незнакомом перегоне не расслабляйся. Он вернул каску на место и продолжил шагать, поводя головой по сторонам. – Ни одна крыса не умирает от старости. Понимаете, Иван? Только представьте – крыса, живущая вечно. Теоретически это вполне возможно. И это впечатляет. Природа заложила в них такой запас живучести, что просто страшно становится. – Но крысы же не живут вечно? – спросил Убер. – Нет, конечно. – Они же все равно умирают? – Умирают, – согласился Проф. – Но знаете, от чего именно? Иван прищурился. «Кажется, сейчас мне откроется еще одна тайна мироздания. Оно мне надо, а?» Тем не менее послушно спросил: – От чего? – От рака. Иван хмыкнул. – Рак? – Да, именно. Всех крыс рано или поздно убивает рак. Иначе бы они жили вечно. И мир был бы поглощен крысами, расплодившимися аки саранча. Они бы сожрали все. И друг друга. В итоге бы на земле – мертвой, изгрызенной до голого камня – остался бы только огромный злобный крысиный волк, сожравший всех остальных. Иван представил огромную жирную крысу, сидящую на безлюдном каменном шаре посреди черноты космоса. Крысиный Апокалипсис. На груди у крысы висело ожерелье из крысиных черепов. – Другая экосистема, – сказал Иван. – Нет? – Скорее резервный вариант. – Водяник начал выдыхаться. С его комплекцией – не то чтобы толстый, но грузный – он быстро уставал даже при нормальном темпе ходьбы. Иван помахал рукой. Привал. Профессор сел прямо на рельсы и шумно выдохнул. – Вух! Спасибо, Ваня… Самое интересное, что одним из самых действенных методов лечения рака в мое время было… радиационное облучение. Иван помолчал, обдумывая. – То есть, грубо говоря, выйдя наверх, в зараженную зону, крысы излечились от рака? – Да, именно это я и хочу сказать. Теперь ничто не мешает им жить вечно. Вообще мы очень мало знаем об аварийных системах природы. Скажем, та же крыса – прекрасный резервный вариант на случай ядерной катастрофы. Или падения метеорита – что тоже дает повышение уровня радиации, вспомнить хотя бы Тунгусский феномен… Или чудовищное извержение вулкана, после которого Земля превратится в одну очень темную планету, летящую в космической пустоте. При этом уровень радиации тоже повысится! Радиационное поражение – идеальная среда для крыс. Срок их жизни увеличится, часть особей излечиться от рака – и крысы заполнят мир. Прекрасные животные! Иван покосился. Нет, профессор совершенно искренен. – Я думаю, что увеличение заболеваний раком перед Катастрофой – это признак того, что людей стало слишком много. И природа должна была как-то сдерживать рост популяции. Рак – природный ограничитель. А катастрофические изменения этот ограничитель снимают. – Вонт лив форева-а, – пропел Уберфюрер. – Бессмертные крысы в килтах сражаются на мечах. Горцы. Остаться должен только один! Проф усмехнулся. – Забавно, но, в сущности, так и есть. Остаться должен только один. Через некоторое время они вышли к станции «Черная речка». Остановились, открыв рты. Станцию было не узнать – впрочем, до Ивана ее видел разве что Убер. Но тогда она была темная и заброшенная, только компания цыган сидела вокруг единственного костра. А теперь… Иван присвистнул. «Вот это да». – Вы это видите? – спросил Убер. – Мне не мерещится? – Не-а, – сказал Иван. – Если только мы не умерли и не попали в рай. Перед ними на прежде безлюдной станции горели десятки цветных огней, возвышались разноцветные шатры. Цирк вернулся. * * * Водяник объяснил, что сейчас под цирком понимают не совсем то, что до Катастрофы. Вернее, уточнил профессор, в метро мы вернулись к более древней форме цирка, которую точнее обозначить словом «карнавал». Странствующий праздник на любой вкус. Карнавал включает в себя цирковые номера, спортивные состязания, гадание, фокусы, аттракционы, игры на деньги и призы – то, что раньше называлось казино, поэзию, музыку, песни, танцы и театр. И продажную любовь, естественно. «Шведский стол» искусств, сказал Проф иронично, но Иван его снова не понял. Что тут придумывать? Цирк – он и есть цирк. После акробатов выступали силачи. После силачей – клоуны. Потом давали распиливание женщины. Дальше фокусы. И танцы полуобнаженных девиц… В общем, каждый нашел себе развлечение по вкусу. Когда Иван вернулся из санузла, началось следующее представление. Иван устроился в первых рядах. Зрители сидели прямо на платформе, поджав под себя ноги. У кого-то были коврики. Правильная мысль. Иван мимоходом пожалел о скатке, оставшейся на Восстании, поморщился, поерзал. Задницу холодило на граните. – А сейчас выступит, – сказал длинный. – Вы ее все знаете и, возможно, даже любите… Прекрасная Изюбрь! Аплодисменты. Иван тоже похлопал за компанию. «Театр? Сказки рассказывать будут? Может, фокусник? Я люблю фокусы». |