Онлайн книга «Метро 2035: Питер»
|
Через некоторое время он заметил, что теперь чаще пьет один, чем в компании. Пьет, не тратя времени, молча и методично. Ему стали не нужны друзья. Он просто выпивал определенную дозу и вырубался. Иногда прямо там, где пил. Иногда, если не хватило, покупал добавку и догонялся уже дома, поднявшись на площадку следующего этажа. Несколько раз его приводили домой соседи. Иногда они просто спускались и звали его родителей. Красин кивает сам себе. Когда ты алкоголик, у тебя нет стыда. У тебя нет совести. У тебя нет ничего. Кроме льющейся в пищевод спиртосодержащей жидкости. И когда первый глоток достигает желудка, это как взрыв. И мир раздвигается, становится огромным. Только ради этого ты и живешь. Ради момента невыразимого, необъятного, все затмевающего счастья. Чтобы его достичь, можно сделать многое. Жажда и море. Две его страсти. Его пытались лечить. Но единственное, что могло бы по-настоящему его вылечить – это море. Только вот не сложилось. Красин из недавнего прошлого встает и начинает собираться. Надевает комбинезон, продранный на коленях, душный от грязи полосатый свитер. Причесывает волосы пятерней. Смотрит на себя в осколок зеркала. Темные волосы с проседью, темные глаза. Потом садится на пол. Он еще не закончил себя жалеть. Он чувствует запах креозота в туннелях. Чувствует, как пахнет горячий металл. Сейчас он еще немного пожалеет себя, сидя на бетонном полу рядом с койкой, потом встанет и пойдет подметать коллекторы рядом со служебкой слесарей… Когда-то давно ему собирались доверить боевой корабль. Сейчас с трудом доверяют даже метлу. Он помнит тот день, когда ему сказали, что он прошел по конкурсу. Военно-морская академия. Специальность: навигация и судовождение. Конкурс – сорок человек на место. И он прошел. Он будет штурманом. Возможно, даже капитаном. Он не пил к тому времени полгода. Завязал и приналег на учебу. Математика и английский, физика и физкультура, репетитор и учебники. К марту, когда начинался предварительный конкурс, он был одним из лучших. Он сам это знал. Желание поступить горело в нем яростным, холодным огнем. Это желание видели в нем преподаватели. Это желание видели в нем однокурсники. Это желание видел даже он сам. «Я сам во всем виноват», – говорит отражению Красин из недавнего прошлого. Потом встает и убирает осколок зеркала в железный шкаф. Там лежат учебники по навигации, справочники по судовождению и прочее. Все, что он насобирал за двадцать лет после Катастрофы. Книги дешевы. Потому что никому, кроме спивающегося уборщика, они не нужны. Там же, в шкафу, висит черная военно-морская шинель с лейтенантскими погонами. Он не имеет право ее носить. Но она висит в шкафу, таинственная и мрачная, ожидая своего часа. И даже в самый запойный период он сумел ее сохранить. Красин из недавнего прошлого точно не знает, зачем ему шинель. Красин, что стоит в лодке сейчас, положив руки в карманы, в черной пилотке, и улыбается, прекрасно знает. Чтобы через двадцать лет после Катастрофы в море вышел один недоучившийся морской офицер на ржавой лодке-музее. В общем-то, все правильно. Огни пульта все еще горят. Воды уже выше пояса. А фляжка с коньяком все еще в кармане. Коньяк тоже особый. Для особого случая. Тыщ! С треском лопается уцелевшая лампочка в аккумуляторном отсеке. Красин улыбается. Когда он услышал о сумасшедшей команде диггеров, что собирается дойти до ЛАЭС, то понял – вот он, шанс. И он этот шанс использовал по полной. Он все-таки вышел в свой первый и единственный морской поход. Кто в мире после Катастрофы может похвастаться тем же? Когда перед Красиным встает в полутьме затопленного отсека серая огромная фигура, он хмыкает. Испугали, тоже мне. Когда наступало похмелье, он видел такое, что этот серый монстр – просто забавная домашняя зверушка. Что-то вроде корабельной кошки. Серый гигант смотрит на него и молчит. Лицо его морщится – крошечное, почти детское. Красин кивает. Ты прав. Пора. Он аккуратно достает из внутреннего кармана шинели особую фляжку, отвинчивает крышку. Подносит к носу и медленно вдыхает аромат коньяка. Вот оно. Не нужно быть провидцем, чтобы предсказать – это последний в его жизни корабль и это последний в его жизни коньяк. Красин улыбается, подносит фляжку ко рту. Губы касаются металлического горлышка. Все тело поет в предвкушении… Пауза. Красин отнимает фляжку от губ, смотрит на нее, затем на серого… и медленно наклоняет. Драгоценная коричневая жидкость льется вниз, в черную пенящуюся воду, и исчезает. Организм вопит: не-е-е-ет! Вернее, даже: не-е-е-е-е-ет! Только не это! Красин разжимает пальцы и отпускает фляжку. Она падает в воду. Бульк. Вот и все. Он выпрямляется и подносит ладонь к виску. – Товарищ начальник экспедиции, подводная лодка С-189 поход закончила. Докладывал командир корабля лейтенант Красин. Когда в следующее мгновение длинная рука ломает его грудную клетку, он думает: я победил. * * * Иван смотрит вперед. На него смотрит кто-то. Если соотнести размеры этого кого-то и подводной лодки С-189, то… Иван молчит. Нечто нечеловеческое, равнодушное есть в том, кто смотрит на диггера. Иван видит только глаза. Этот кто-то больше лодки. Иван не в силах охватить его разумом, поэтому просто ждет. Остатки воздуха в груди перегорают в едкую черную горечь. И они глядят друг на друга. Потом этот другой срывается с места, плавно поворачивается – движение, мельтешение щупалец – и все, этот кто-то плавно исчезает вдали. Иван смотрит ему вслед, начиная чувствовать запоздалое удушье. От ужаса. …Ледяная вода. Иван почувствовал, как его тащат, дергают – а хочется, чтобы оставили в покое, дали отдохнуть. Поспать… Хлещущая в стекла противогаза вода. Ноги волочатся по чему-то упругому и в то же время мягкому. Пам. Песок. Бум. Камни. Холод. Режущий колени холод, от него хочется закрыть глаза и спать. Ступни обморожены. * * * Серое небо нависало, просвечивая белым и грозовым. Иван лежал на спине, раскинув руки, на стеклах были капли. Он смотрел сквозь капли на это клубящееся небо и думал, что сейчас сорвется и улетит туда. Да куда угодно улетит – только не к тому, что сидело в воде. |