Книга Недостойная, страница 6 – Анна Шнайдер

Его высочество запнулся, и я продолжила:

— Да, я помню, что не имею права выходить замуж за человека выше меня по происхождению. И если вы хотели сказать — да и выйти замуж будет проще — могу ответить: это не то, что меня интересует.

— Я понимаю, Эн. — Арчибальд поднялся и, скользнув по мне взглядом, повернулся к Валлиусу. — Я пойду, Брайон, мы с тобой обсудили всё, что хотели. Эн, подумайте всё же. Мы подготовим приказ для императора за пару месяцев, и я бы очень желал, чтобы вы были в числе первых награждённых. Думаю, вы понимаете, почему.

— До свидания, ваше высочество, — мы с наставником синхронно склонили головы.

Конечно, я понимала, почему. Арчибальд, когда-то потерявший магические способности, был благодарен мне за исцеление и…

— И ни демона ты не понимаешь! — вспылил Валлиус, как только его высочество вышел.

Я подняла брови.

— Что?..

— Эн, — архимаг вздохнул и покачал головой, — на свете существуют не только магия, пробирки, эксперименты и больные. И кроме Бе… тьфу. В общем, мужчин на свете тоже много. Может, ты наконец высунешься из своей норы и начнёшь обращать внимание на окружающих?

Вот теперь я действительно ничего не понимала.

— Но я…

— Арчибальду давно пора жениться! — продолжал главный врач на тех же повышенных тонах. — А он всё… как сыч!

Я задумчиво почесала лоб.

— Брайон, а при чём тут… — Я запнулась. — О… А… Э… Вы хотите сказать?..

— Я ничего не хочу говорить! — Валлиус тут же насупился. — Я вообще молчал.

— Ну да, — я развеселилась. — Вы неисправимый романтик, мой дорогой наставник. Двоюродный брат императора — и безродная девка. Отличный сюжет для женского романа.

— Ох, Энни… — Архимаг вновь вздохнул. — Что же мне с тобой делать, девочка…

— Повысить зарплату?

— Нахалка. Ладно, расскажи мне подробнее про Берта, как у него дела.

Я сразу отогнала от себя мысли о возможности стать принцессой и вернулась к работе.

На самом деле зарплата у меня была более чем приличная — наставник не скупился — но позволить себе собственную квартиру я пока не могла. По очень простой причине — я была обязана пять лет после окончания университета работать на его благо, и практически вся зарплата уходила на уплату долга за обучение. Его высочество Арчибальд три года назад предлагал всё оплатить, но я отказалась. Иметь свою лабораторию и возможность заниматься магической наукой, получить орден Золотого орла — это одно, но брать деньги за то, что на тот момент было рискованным экспериментом, неправильно.

В общем, жила я по-прежнему в общежитии университета, и собиралась жить так ещё два года, а потом купить небольшую квартиру. За три года аспирантуры и работы в госпитале я скопила вполне приличную сумму, достаточную для первого взноса.

День, когда я переступлю порог собственного жилья, точно будет знаменательным, но пока я двигалась через Университетский парк по направлению к общежитию, наслаждаясь чудесными пейзажами. Деревья в шапках снега, заледенелые скамейки, расчищенные дворниками дорожки, и неяркий свет фонарей. В этом свете снег переливался, словно миллионы драгоценных камней…

… И я вдруг вспомнила, как всё начиналось.

Тогда, в день вступительного экзамена, стояла страшная жара. Июнь выдался удивительно душным, дождей не было недели две, и на улицах было совершенно невыносимо дышать. Впрочем, возможно, это казалось просто от волнения.

А внутри университета царила прохлада, и от разницы температур у меня моментально похолодели руки и повлажнел лоб. Страшно… Как же страшно было дожидаться своей очереди, чтобы войти в огромную деревянную дверь, за которой сидела приёмная комиссия.

Мне было шестнадцать лет. Маленькая безродная девочка, почти ребёнок, в дешёвом зелёном платье — в цвет глаз — с двумя тёмными косичками и алыми от волнения щеками. Я бормотала про себя всё выученное и искренне верила в то, что меня обязательно примут.

Одиннадцать магов, и каждый из них смотрел на меня внимательно и цепко. А я, наоборот, не видела почти никого, кроме архимагистра Бертрана Арманиуса…

… Который сказал сразу, как я вошла:

— Вы не приняты. Можете идти.

Я застыла, как громом поражённая. Я ведь ещё даже не успела дойти до места, где полагалось стоять экзаменуемому, только вошла в зал.

— Простите?.. — почти прошептала я, прижимая руку к груди. Послышалось?..

— Вы не приняты, — повторил ректор университета громче. — Вы можете идти и не тратить наше время.

— Берт, — седой мужчина в очках, сидящий рядом с архимагистром, поморщился. — Можно было бы деликатнее.

— К демонам деликатность, — огрызнулся Арманиус. — За дверью ещё сто пятьдесят абитуриентов. Что вы застыли? Я же сказал — можете идти!

Наверное, страх придал мне сил.

— Но почему? — выдохнула я. — Я ведь ещё ничего не успела сказать или показать…

— Вы ничего не можете сказать или показать, — резко проговорил человек, который когда-то спас меня. — Уровень вашего дара меньше ногтя на моём мизинце. Вы не можете у нас учиться.

«Я не могу у них учиться»…

Да. Но уйти я тоже не могла — ноги не слушались.

— Позвольте, — мягко проговорила одна из женщин-магов, — но почему вы, барышня, вообще решили поступать к нам? Вам разве не говорили, что вы очень слабы как маг?

— Я не слаба! — я упрямо сжала зубы и помотала головой. — Я могу доказать, что не слаба!

— Доказать? — с интересом протянул другой маг. — Каким образом?

— Для этого и существует экзамен! — Я вздёрнула подбородок, хотя больше всего на свете мне хотелось разреветься. — И вопросы! Спросите меня что-нибудь.

— А начертите-ка нам формулу огня, — сказал тот самый седой мужчина, который просил Арманиуса быть деликатнее.

— Какого огня? — уточнила я. — Вечного, временного, не обжигающего, слепящего, простейшего или…

— Коллеги! — от рёва ректора я почти подпрыгнула. — Мы тратим драгоценное время. Я охотно верю, что эта девочка сможет рассказать нам всю вызубренную теорию, но этот факт не сделает её магом.

— Магами не рождаются, а становятся! — возразила я, удивляясь собственной смелости. — Вы сами так говорите, архимагистр.

— Чтобы стать магом, нужно иметь дар, — Арманиус окинул меня откровенно раздражённым взглядом. — А у вас его практически нет.

— Практически, но не абсолютно.

— Хватит! — ректор поднялся из-за стола. — Коллеги, кто ещё, кроме нашего сердобольного Брайона, собирается экзаменовать эту особу?

Все молчали. И от этого молчания мне стало так жутко и плохо, что я всхлипнула.