Онлайн книга «Ведьмин зов »
– Да, – сказала Эгле. Клавдий взял с каминной полки маркер, нанес знак себе на ладонь, жестом попросил Эгле посторониться. Склонился над Мартином, поднес ладонь со знаком к его лицу: – Март… иди к нам. Веди маму. Мы ждем. Ничего не изменилось. Мартин дышал, но глаза оставались мутными. Клавдий склонился ниже, коснулся губами уха Мартина и заговорил шепотом. Эгле нарочно отошла, чтобы не мешать. Клавдий говорил нежно, убедительно, повторял имя сына, но ничего не происходило, и Мартин не слышал. Эгле закрыла глаза. Никаких прорицаний, только синтез информации. – То же самое – нарисуйте у меня на руке, пожалуйста. Он обернулся и посмотрел на нее, и от этого взгляда у нее подобрался живот: – Что не так?! – Инквизиторский знак на коже инициированной ведьмы… Это каленое железо. Он тяжело поднялся. Подошел к Ивге, погладил ее по голове, поднес ладонь со знаком к ее глазам. Ивга не видела. – У меня очень высокий болевой порог, – хрипло сказала Эгле. Он снова посмотрел на нее, и она не могла понять смысл его взгляда. – Они там заблудятся, – прошептала Эгле, – и никогда не вернутся в сознание. Вы не хотите своего сына назад? Вы не хотите вернуть Ивгу?! А я хочу! Я верну Мартина, и не надо мне мешать! – Вы бредите, Эгле, – сказал он сухо. – Фантомное сознание строит у вас в голове воздушные замки. Я пошел на поводу… но слишком далеко заходить не буду. Он опять обращался к ней на «вы», и это была плохая примета. – Я не брежу. – Эгле смотрела ему в глаза. – Ну с вашим-то опытом – неужели не ясно, что я не вру?! Я точно знаю, что они там бродят в темноте, это не сон и не кошмар, их просто надо вывести! Подать знак! Вы же сами сказали, что мы не сдадимся! Сдаемся, да?! – Я не стану сжигать вам руку. – Я инициированная ведьма! И вы, и Мартин подписали документ, согласно которому нас можно пытать! Нужно пытать! Вы сами понимаете, какой вы лицемер?! Он сузил глаза. Эгле испугалась. Он развернулся на каблуках и отошел подальше, в противоположный угол комнаты. – Лицемер, – тихо повторила Эгле. – Лицемер. Тридцать пять лет во главе Инквизиции, а общего стажа лет пятьдесят… – Пятьдесят пять. – …И такие сверкающие доспехи. Такая щепетильность. Такая эмпатия. Сколько сотен раз вы пытали ведьму, хотела бы я знать. – Эгле, заканчивай. – Я еще даже не начинала. Время идет, они уходят все дальше, впадают в кому… Он перешел в оперативный модус. Обомлев от ужаса, Эгле пересилила себя и посмотрела прямо на него. Он не сразу, будто нехотя, вернул себе человеческий облик. * * * – Погоди, – сказала Ивга. – Давай отдохнем. Он замедлил шаг: – Может быть, отдохнем дома? – Знаешь, – сказала Ивга, цепляясь за его руку, – мне кажется, мы не выйдем, Март. Я очень устала… У меня подгибаются ноги. Я хотела бы проснуться… – Это не сон. Он легко поднял ее над землей и взял на руки. Ивга судорожно обняла его за шею, но ничего не сказала. Через секунду успокоилась и задышала ровнее: – Ты помнишь, как ты отлупил того мальчишку в детстве? А ведь он был старше… – Ну мама. – Он улыбнулся. – Ты понятия не имеешь, сколько мальчишек я отлупил, пока ты не смотрела. – Март, тебе не тяжело? Может, ты попробуешь выбраться… один? Он не ответил. – Прости, – сказала она испуганно. – Я не хотела тебя обидеть. Я так страшно боюсь тебя обидеть всегда… и постоянно нарываюсь. – Ты не можешь меня обидеть, – сказал Мартин. – Никогда. Не бойся. Он давно потерял направление. Он перестал считать шаги. Он не знал, вверх идет или вниз. Привыкший видеть в темноте, он не различал сейчас очертаний собственного носа. Темнота становилась плотнее, липла к лицу, будто паутина. Только упрямство заставляло его двигаться дальше. Тупое упрямство. * * * Клавдий принес нашатырь из кухонной аптечки. Скрутил жгут из льняной салфетки. Эгле наблюдала за его приготовлениями с плохо скрываемым страхом. – Передумай, – сказал он мягко. Она помотала головой. Нет, разумеется, она не передумает. Она идет напролом, как таран, и подчиняет Клавдия своей воле. Он не мог вспомнить, кто и когда в последний раз так сильно на него давил. Он поставил на стол миску, доверху заваленную кубиками столового льда. Сел рядом на расстоянии вытянутой руки, протянул ей скрученную жгутом салфетку. Она взяла – выхватила – жгут из его пальцев, решительно сжала зубами. Протянула Клавдию левую руку. У нее была узкая белая ладонь с длинными пальцами. Клавдий взял эту руку в свои, Эгле дернулась от его прикосновения, но заставила себя расслабиться. – Готова? – спросил он. – Точно? Она кивнула. Он начертил знак в одно касание, за долю секунды. Еле слышно зашипела кожа, Эгле закричала сквозь сжатые зубы и начала терять сознание. Он сунул нашатырь ей под нос. Эгле закашлялась, разбрызгивая слезы. Выплюнула льняной жгут. Посмотрела на Клавдия мутными глазами, склонилась над Мартином и протянула над его лицом обожженную ладонь. * * * Вспышка ударила по слепым глазам, и Мартин на секунду зажмурился. Огромная белая звезда горела, как прожектор, над горизонтом, заливая светом призрачный пейзаж впереди, кусты, ручей – и дорогу, извилистую дорогу, ведущую прочь с холма. – Что это? – прошептала Ивга, цепляясь за его шею. – Выход, – сказал Мартин пересохшими губами. – Мы уходим отсюда, держись. * * * На неподвижном лице задрожали ресницы. Расширились ноздри, шевельнулись губы, будто Мартин пытался что-то сказать. Эгле оглянулась на Клавдия, будто спрашивая, видел ли он то же самое, не померещилось ли ей. – Да?! Клавдий бросился к Мартину, склонился над ним, вцепился в его руку: пульс участился. – Да, – сказал он, не веря себе. – Мартин, – лихорадочно зашептала Эгле. – Ну давай, ну! Выходи оттуда! Вставай! Слезы и пот катились по ее лицу, падали крупными каплями на голое плечо Мартина, как будто шел дождь. – Значит, я брежу? – бормотала она. – Значит, я строю воздушные замки, да?! Мартин глубоко вздохнул. Клавдий вцепился в его ладонь: – Март… Мартин не двигался, его веки больше не дрожали, и губы не шевелились. Лицо застыло. Снова замедлился пульс. – Мартин?! – Эгле трясла его. – Давай, ну давай! |