Онлайн книга «1917: Трон Империи»
|
Петроград. Зимний дворец. 6 марта (19 марта) 1917 года. Ночь – Вы уверены, полковник? – Так точно, ваше превосходительство. – Слащев устало смотрел на генерала. – Мы осмотрели все наличные помещения дворца от подвалов до чердака. Михаила нигде нет. Как ни тяжело это допускать, но, очевидно, ему все же удалось покинуть дворец. Крымов смерил полковника взбешенным взглядом и зашипел: – Да вы понимаете, что говорите? Как узурпатор мог покинуть дворец? Мы же получили сигнал прямо из дворца в то время, когда Михаил находился в Императорской библиотеке на совещании, которое, естественно, сам же и проводил! Не прошло и четверти часа с момента сигнала, как дворец был оцеплен со всех сторон! – Однако же, – возразил Слащев, – мы не можем также найти и Кутепова, который был на том же совещании с государем. – С государем? – переспросил генерал, сверкнув глазами. – С узурпатором, – спешно поправился тот. – Правда, найден один из нижних чинов со свернутой шеей, и на нем не было шинели. И было обнаружено открытое окно, из которого явно кто-то выпрыгнул на улицу. Исходя из собранных показаний и найденной генеральской шинели, смею предположить, что таким вот образом здание дворца покинул именно генерал Кутепов. – Полковник Кутепов, Слащев! Полковник! – Крымов хлопнул ладонью по столу. – Мы не признаем никаких производств, которые были сделаны узурпатором! Не забывайте об этом! Яков Александрович с трудом подавил раздражение и кивнул, добавив: – Это пока все, что нам удалось узнать, ваше превосходительство. Генерал Крымов заходил по комнате, глядя в пол, каждый раз резко разворачиваясь и стремительно шагая обратно. Наконец он поднял на полковника яростный взгляд. – Полковник Слащев! Вы забываетесь! Я вижу в вас моральную неустойчивость и колебания! На каком основании вы ограничились лишь поверхностным осмотром помещений? Почему не были поголовно досмотрены раненые? В здании больше тысячи забинтованных с ног до головы, которых и мать родная не опознает, а вы тут заявляете, что Михаила не можете найти! Быть может, плохо ищете, полковник? Нет, вы именно плохо ищете! Я же приказывал вам, если потребуется, размотать бинты каждого и убедиться, что Михаила здесь нет! Я требую от вас полного выполнения моих приказов! Слащев оправил мундир и твердо сказал: – Прошу простить, ваше превосходительство, но я не буду выполнять этот приказ. Крымов ошарашенно посмотрел на него и взорвался: – Что?! Что вы сказали, Слащев?! – Я не стану этого делать. Я боевой офицер, а не тюремный надсмотрщик. Я не буду унижать раненых героев войны подобными обысками и не стану отдавать подобные приказы своим подчиненным. Генерал просто задохнулся от ярости и потянулся к кобуре. – Да я вас… Но ничего сказать он не успел – в комнату буквально влетел адъютант Крымова и с порога сообщил: – Прошу простить, ваше превосходительство! Сообщение особой важности! Нашелся Михаил! Генерал резко опустил руку от кобуры и, уже ликуя, спросил: – Где он? Адъютант мгновение помялся, но затем все же сказал: – Он в казармах Преображенского запасного полка, ваше превосходительство. В настоящий момент полк с… – офицер запнулся, чуть не произнеся столь ненавидимый начальником титул Михаила, и спешно поправился: – С узурпатором во главе выдвигаются в сторону Зимнего дворца… Петроград. Главный Штаб. 6 марта (19 марта) 1917 года. Ближе к утру Прочитав депешу, генерал Дмитрий Иванович Ходнев снял папаху и с чувством перекрестился. Отвечая на пытливые взгляды окружающих, он слегка дрогнувшим голосом произнес: – Государь жив, господа. Государь идет нам на помощь. Сафонов последовал примеру генерала и тоже перекрестился, а затем крикнул: – Ура, братцы! Громогласное ура полетело из окон Главного Штаба во все стороны, отражаясь от стен, увеличиваясь, множась эхом, вселяя веру и азарт в одних и рождая тревогу и неуверенность в душах других. Во всяком случае, генерального штурма так и не последовало. А спустя еще пять минут грохот боя зазвучал уже со стороны Министерства иностранных дел. Стрельба разгорелась и приняла ожесточенный характер, о ходе которого Ходневу было судить весьма затруднительно. Но вот в отдалении на Невском стали видны перебегающие через проспект группы вооруженных людей. Некоторые из них останавливались и стреляли назад, куда-то вдоль набережной реки Мойки. – Похоже, что мятежники отступают, ваше превосходительство, – заметил Сафонов. Ходнев хотел что-то ответить, но тут откуда-то из-за Мойки послышался лихой свист, улюлюканье и цокот сотен копыт по заснеженной мостовой. Видимые из окна мятежники вдруг засуетились и стали разбегаться кто куда. Самые смелые или самые глупые попытались отстреливаться, но были буквально сметены конной лавой казаков, которые, словно на учениях с рубкой лозы, прошлись стальным гребнем по мятежным головам, оставляя за собой тела и расчищая себе путь к Дворцовой площади. – Ну что ж, Сафонов, кажись, все. Выстояли. Ходнев устало уселся на патронный ящик и протер платком шею. Затем оглянулся вокруг и сказал с чувством: – Спасибо, братцы. Господь и государь не оставили нас. Петроград. Главный Штаб. 6 марта (19 марта) 1917 года. Ближе к утру Я стремительно шел по коридорам Главного Штаба. На сегодня отменяются все чинные вышагивания и церемонии. Только скорость, только темп, только опережение – именно в этом залог успеха. Отбросить с дороги все, что мешает, перешагнуть через условности, решать неожиданно и масштабно, иначе поражение и гибель. За мной почти бежали сопровождающие. Впереди звучали команды, солдаты в залах спешно строились для приветствия. – Зрав-желав-ваш-имп-вел-во! – доносилось до меня, а я успевал лишь козырять и выкрикивать: – Здорово, братцы!.. Благодарю за службу! И в ответ раскатистым громом неслось: – Рад-старат-ваш-имп-вел-во! Мне навстречу уже спешил Кутепов в сопровождении Ходнева. Подойдя на положенное расстояние, они перешли на строевой шаг и, остановившись, откозыряли. – Ваше императорское величество! Ваш приказ выполнен, весь комплекс зданий Главного Штаба возвращен под полный контроль законной императорской власти! – Благодарю вас, генерал! Я пожал руку Кутепову. Затем обратился к Ходневу: |