Онлайн книга «Чтоб никогда не наступала полночь»
|
Высоко вскинув голову, Луна покинула галерею со всем достоинством и хладнокровием леди из круга избранных, на принадлежность к коему более не посягала. Лондон, затем Ислингтон, 26 апреля 1590 г. Наутро ночные приключения казалось убийственно, до жути неправдоподобными. Колси молчал, но то и дело бросал на Девена осуждающие взгляды, коря хозяина за позднее возвращение. Когда господин вернулся к себе, слуга старательно сделал вид, будто спал, но Девен в сем усомнился. Сам он отправился прямиком в постель и до утра страдал от кошмарных снов, в которых все, кого он только знал, сбрасывали маски и оказывались дивными, однако теперь, наяву, при ярком солнечном свете, о странностях минувшей ночи не напоминало ничто, кроме стойкого ощущения недосыпа. Да вправду ли все это было? Поднявшись, Девен оделся и претерпел процедуру бритья в исполнении Колси, соскребшего с его подбородка оставленную Рэнвеллом щетину. Оставшись с оголенным, заметно саднящим (Колси, словно затем, чтоб вывести на чистую воду молодого выскочку, подошел к делу чересчур старательно) лицом, Девен призадумался: чем бы себя занять? И тут увидел на подоконнике письмо. Долго взирал он на сложенную бумагу, будто на ядовитую змею, не решаясь приблизиться. Но письмо лежало да полеживало себе на месте и, более того, по-прежнему оставалось обычным письмом. Наконец Девен подошел к подоконнику и не без опаски взял послание в руки. «Мастеру Майклу Девену», – гласила надпись, выведенная на наружной стороне письма округлым, простодушным почерком секретаря-самоучки. В восковую печать был вдавлен обрывок засохшего розового лепестка. Затаив дух, Девен сковырнул воск с бумаги. «Мастеру Майклу Девену, в округ Касл-Байнард, Лондон, сестры Гертруда и Розамунда Медовар с постоялого двора “У ангела”, что в Ислингтоне, sub rosa шлют свой привет». Листок в руке задрожал. Значит, все это не сон… «Надеемся, письмо наше застанет вас отдохнувшим и в добром здравии, и покорнейше просим навестить нас на постоялом дворе “У ангела” при первой же подходящей оказии, ибо в последней беседе мы пренебрегли кое-какими обстоятельствами, а некоторые из оных чрезвычайно важны. По прибытии назовите розовому кусту свое имя». Девен медленно перевел дух и свернул послание. Брауни… Теперь он состоит в переписке с брауни! Услышав на лестнице грохот хозяйских шагов, Колси вскочил на ноги. – Шпагу и плащ, – велел Девен. Слуга расторопно подал требуемое, но, стоило ему тоже потянуться к плащу, Девен остановил его, вскинув ладонь. – Нет, Колси. Можешь отдохнуть еще денек. Наверняка после стольких дней в седле отдохнуть от езды тебе не помешает, а? Слуга сощурился. – Вы очень добры, хозяин… но нет, спасибо. Сил у меня еще хватает. – Ладно, – с раздражением вздохнул Девен, – выражусь прямолинейнее. Ты остаешься здесь. Колси решительно стиснул зубы. – Но почему, сэр? Вы же знаете: я не из болтливых, мне верить можно. – Безусловно. Но дело не в тайнах. Просто я должен ехать один. – Небось, опять к этому некроманту? – Доказательств тому, что Ди занимается некромантией, нет. И еду я не в Мортлейк. И ты… – Девен смерил слугу грозным взглядом. – И ты даже не думай отправиться следом. Разочарование на лице Колси ясно давало понять, что предупреждение оказалось не напрасным, и Девену пришла в голову еще одна мысль. – Колси, я еду по делам Уолсингема, – сказал он, надеясь хоть этим остановить слугу. – Да, я-то тебя знаю, но вот другие – нет. Потому оставайся дома, иначе испортишь мне все предприятие. Все прочие возражения Колси оставил при себе, но, выехав в путь, Девен никак не мог отделаться от ощущения, будто ворчание слуги преследует его по пятам. Следуя той же дорогой, что указали ему накануне черные перья, он миновал Олдерсгейтские ворота и двинулся к Ислингтону. На сей раз, зная, куда ведет путь, он ехал быстрее и вскоре достиг прочной ограды постоялого двора. Проехав мимо, он стреножил коня и обошел дом сзади. Розовый куст оказался на прежнем месте и выглядел при свете дня совершенно безобидно. Чувствуя себя круглым дураком (впрочем, кто его может услышать, если он ошибается?), он подошел поближе, склонился к одной из роз и пробормотал: – Майкл Девен. Поначалу ничего примечательного не произошло, и Девен почувствовал себя глупее прежнего. Однако едва он собрался уйти, розовый куст задрожал и раскрылся, выпуская наружу знакомое создание в платье с передником. Знакомое… но куда выше ростом, чем накануне! Оправив юбки, Гертруда Медовар улыбнулась гостю. На этот раз улыбка ее сияла куда ближе к Девеновым ключицам, чем к пупку. – Прошу прощения, что заставила ждать, но мы не ожидали вас так скоро, а чары требуют времени. Выглядела она точно так же, как и вчера, только прибавила в росте. Действительно, при свете дня женщина ростом меньше четырех футов вполне могла привлечь к себе ненужное внимание. – А не боитесь ли вы, что нас увидят здесь, на пороге… дверей, ведущих в розовый куст? – Нет. Нас не так-то легко отыскать, мастер Девен, – ободряюще улыбнулась Гертруда, без церемоний подхватив его под руку. – Не прогуляться ли нам? Розовый куст затворился, а брауни повлекла Девена вперед. Поначалу Девен решил, что они направятся в лес позади постоялого двора, однако Гертруда вела его прямо в противоположную сторону, к парадному входу. – Что там? – приостановившись, спросил Девен. – Еда и питье, – пояснила Гертруда. – Раз уж нашему угощению вы не доверяете. Проснулся Девен куда позже обычного часа: время подходило к обеду. Гертруда заняла обоим места в конце длинного стола и, видимо, при помощи неких эльфийских чар, обеспечила уединение, так что посторонние к ним не подсаживались. – Можете выпить меду здесь, – сказала брауни в человеческом облике. – Да, этот мед тоже наш, тот самый, которым я угощала вас прошлой ночью, но, может, увидев, как его пьют другие, и вы перестанете опасаться. Урчание в желудке уведомляло, что Девен здорово проголодался. Поразмыслив, он заказал колбасы, свежего хлеба и кружку эля. При виде этого Гертруда слегка обиделась. – Мы всей душой на вашей стороне, мастер Девен, – негромко сказала она. Девен взглянул на нее с изрядной долей цинизма, взлелеянного размышлениями по пути в Ислингтон. – Безусловно – в разумных границах. Ведь вы также желаете извлечь из меня некую пользу. – Да, на благо той, кому вы служите. Но, кроме этого, мы с сестрой не желаем, чтоб вы пострадали, иначе вчера не впустили бы вас в дом, а оставили на глазах у кавалерственной дамы Альгресты. |