Онлайн книга «Снайперский удар»
|
Офицеры рассмеялись. Девочка тихо стояла в сторонке. – Как успехи? – спросил Григорьев. – Работаем… – ответил Паша. – В общем, такое дело, – сказал полковник, приглашая офицеров немного отойти в сторонку от журналистки. – Надо арабам показать работу сирийского боевого подразделения, ну и немного наш советнический аппарат. Слухи ходят, что мы воюем непосредственно, то совсем это отрицали, а как «двухсотые» в Россию пошли и отрицать войну стало глупо, верхнее руководство решило немного информации слить в международные СМИ по работе наших сил специальных операций. Понятно, что «студентов» настоящих мы им не дадим, но вот ты, Паша, вполне сгодишься… Шабалин даже расцвел в глубине души – оказалось, что целый начальник пресс-службы военного округа помнит имя простого ротного. – Мне лицо свое им показывать? – запротестовал Паша. – А вдруг я захочу в Академию по линии разведки поступать? Меня же не возьмут, засвеченного! – А ты лицо своей арафаткой замотай, – посоветовал Григорьев. – А что говорить? – Тайн раскрывать не надо, настоящую фамилию тоже говорить не следует. Расскажи о боевой работе, только желательно что-нибудь героическое и такое, что можно перепроверить по другим каналам. Они такие. Они проверят. – Как мы элеватор отбили, сойдет? – спросил Паша, взглянув и на Федяева. – Это когда снайперы там кучу народу ночью положили? – спросил полковник. – Да, – ответил Валера. – Нормальный эпизод. Спишем на «студентов», пусть потом гордятся. – Ну, мне уже ехать надо, – жалобно напомнил Паша. – Да и спецы действительно там не последнюю роль сыграли… – Мы сейчас, быстро… Полковник выразительно посмотрел на журналистку: – Азиза? – Я сейчас… Она убежала, но не прошло и минуты, как вернулась с двумя толстыми потеющими мужиками, волокущими треногу и камеру. Быстро все установили, подключили микрофон, Пашу поставили перед камерой. Непроизвольно Паша вспомнил, что в Наставлении по «СВД» в приложении номер шесть «количество патронов, необходимое для поражения одиночной цели» в перечне стандартного набора полевых целей для снайпера – «голова», «грудная фигура», «поясная фигура», «бегущая фигура» указана и совсем экзотическая – «телекамера». Невольно Шабалин улыбнулся. – Представьтесь, пожалуйста, – сказала Азиза, и Паша понял, что интервью началось – первое в его жизни иностранному СМИ. – Командир группы майор Ян Яблоков. – Скажите, вы служите в российских Силах специальных операций? – Так точно, – ответил Паша. – В самых что ни на есть специальных! Азиза, видимо, ждала каких-то дополнительных пояснений, но Шабалин молчал. Пауза стала заметной. – Вы давно находитесь в Сирийской Арабской Республике? – задала она следующий вопрос. – Три месяца. – Все это время вы воюете? – Так точно. – Какой бой вы запомнили больше всего? – Бой за тадморский элеватор. – Это был тяжелый бой? – Нам пришлось вести ночной бой с превосходящими силами противника. – Сколько было врагов, и сколько было вас? – Врагов было триста, – придумывал на ходу Паша. – А нас шестнадцать. – Этот расклад – триста и шестнадцать он уже где-то слышал, но почему-то ничто не помешало это повторить. – У вас были потери? – Нет. Потери были только у врага. – Это были бойцы Исламского государства? – Да. – Откуда вам это известно? – Они ночью кричали нам, что элеватор принадлежит Исламскому государству, а они его подданные. Ну, государства этого, а не элеватора. – И вы их всех безжалостно убили? – Почти всех. Кое-кто успел убежать обратно в свое Исламское государство. Мы их не смогли догнать. Уж очень быстро они бежали. Паша чувствовал, как сейчас разрыдается от приступа смеха, но еще держался. Он стал входить в роль, и ему это даже стало нравиться. – Это единственное сражение, в котором вы принимали участие? – Нет, но самое значимое для меня лично. – Лично вы сколько убили врагов? – Это секретная информация, – отрезал Паша. – Я не могу ее раскрывать. – Ага, понятно, – кивнула девочка. – Вы стреляли в гражданских? – Нет, у нас с этим строго, – сказал Паша. – Если что, сразу дисциплинарное взыскание оформят, и прощай, «десять-десять»! – Что такое дисциплинарное взыскание? – Это почти что расстрел, но многократный. По ощущениям примерно одинаково. – А что такое десять-десять? – Так в Российской армии называется очень важная награда, которую почти никто не видел. – Вам известны случаи применения против гражданского населения Сирии химического оружия? – Лично мне такие случаи неизвестны. – А что известно? – Мне известен случай применения минометов против российского госпиталя, когда погибли медицинские работники, женщины. Это сделали бойцы Исламского государства, направляемые инструкторами из США. – Откуда вам известно, что это сделали бойцы ИГИЛ? – Мне об этом сообщил перед своей смертью раненный на элеваторе игиловец. – Ян, вы сейчас глумитесь над моими вопросами, – сказала Азиза. – Каков вопрос – таков ответ, – съязвил Паша и попытался отпроситься: – Может, отпустите меня, я на войну опаздываю! – Тогда закончим интервью, – сказала Азиза. – А можно с вами сфотографироваться? Она подмигнула помощнику оператора, и тот сделал несколько снимков на смартфон. – Я найду способ передать вам эту фотографию, – сказала она. Через пять минут Федяев и Паша уже стояли у «Тигра». – Твоя главная задача на сегодня – поразить «Т-62», – напутствовал Валера. – Ну и попытайтесь разобраться, что за теплые блики вы видели ночью. – Сделаем, – кивнул Паша. На позиции его встретил Толя Ерофеев: – Слушай, тут оборона у них – мама не горюй! – Что случилось? – С утра мы зафиксировали шесть огневых точек, и все шесть – пулеметные! Я тебе сейчас их покажу… – Как там танк? – А, полчаса назад из танка выбрался танкист, спрыгнул в ход сообщения, и мы его больше не видели. – Может так быть, что в танке он был ночью один? |