Книга Пираты Черных гор, страница 106 – Гарри Тертлдав

Губы Белойеца скривились – почти как у Всеволода.

– Мне надо подумать, – сказал он.

– Но не слишком долго, – предупредил его Грас. Через три дня Всеволод умер. После этого у Белоейца не осталось выбора.

Когда Ланиус был еще совсем молод, он видел сражение и с тех пор никогда не стремился оказаться на поле битвы. Он не хотел слышать звон мечей и свист стрел или чувствовать запах крови и разгоряченных тел. Время от времени этот специфический запах проникал в его кошмары.

Он не хотел выходить на поле сражения, но не возражал бы знать больше о том, что там происходило, – его не вполне устраивали рапорты, которые он читал в тишине и покое своего кабинета. Он иногда расспрашивал курьеров, и те из них, кто приезжал с севера, на самом деле видели то, о чем сообщал Грас. Их рассказ изобиловал подробностями и деталями. Увы, гонцы, доставлявшие сведения о гражданской войне среди ментеше на юге, не могли удовлетворить его любопытство. Один из них оказался более словоохотливым:

– Извините, ваше величество, но у нас нет своих людей в Йозгате, которые бы наблюдали за сражениями. Мы ждем, когда слух дойдет до нашей стороны реки, а затем стараемся вычислить, кто лжет, а кто – нет.

– А как вы делаете это?

– Осторожно, – ответил курьер и, услышав смех короля, покачал головой: – Я не шутил, ваше величество. Всякие слухи о том, что происходит между Санджаром и Коркутом, похожи на пузыри. Мы пытаемся проколоть эти пузыри и посмотреть, какие из них ничего не оставляют, кроме дурного запаха.

– Позор, что, кроме сбора сплетен, Аворнис не может сделать ничего больше, – заметил Ланиус.

Курьер опять покачал головой.

– Нам приказано не оказывать предпочтения ни одному из принцев ментеше. Пусть крушат друг друга так долго, как им нравится.

Вот она, скучная мудрость Граса.

– Хорошо. – Ланиус пожал плечами. – Я полагаю, это просто говорит мое нетерпение.

Его шурина одолевало нетерпение другого сорта.

– Не могу дождаться, когда Лимоза родит ребенка.

– А?

Если Орталис начнет говорить о том, как он хочет сына, Ланиус намеревался найти предлог, чтобы исчезнуть. Он не хотел слышать о ребенке, который может оказаться угрозой для положения его собственного сына.

Но не это было на уме у брата Сосии.

– Существуют вещи, – продолжал он, – которые ты не можешь делать, когда женщина носит ребенка.

– А? Что, например?

Определенные позы были неудобны, когда у жены вырос живот, но они продолжали заниматься любовью почти до самого появления на свет Крекса и Питты.

– Кое-что, – повторил Орталис, но не стал уточнять.

На этот раз Ланиус не стал еще раз говорить «а». Он сказал:

– О!

Воспоминания о покрытой рубцами спине Кристаты, то, как израненная кожа ощущается под пальцами, – все это словно вспыхнуло у него в мозгу. После секундного раздумья он тряхнул головой. Наверное, в этом проявляется его слабость, но он действительно не хотел ничего знать о развлечениях сына Граса.

На его лице, должно быть, отразилось то, о чем он думал. Принц Орталис покраснел.

– Не будь таким высокомерным, – сказал он, – я не единственный, кто делает подобные вещи.

– Я ничего такого не говорил (и ведь это правда!). – Ланиус не желал еще одной ссоры с Орталисом; их и так было слишком много. Но ему также не хотелось, чтобы законный сын Граса думал, что ему нравится сама мысль о подобных развлечениях. – В мире и так достаточно боли. Какой смысл добавлять ее специально.

Он почти добавил: «Это похоже на деяния Низвергнутого», – но в последнее мгновение проглотил эти слова. Если Орталис ничего не знает о Низвергнутом, зачем ему говорить об этом?

– Ты не понимаешь.

– Ты прав, – Ланиус кивнул, соглашаясь. – Я не понимаю.

Он не ожидал от Орталиса объяснений и не хотел их. Но шурин все-таки объяснил:

– Это не добавляет боли в том смысле, в каком понимают ее мучители-ментеше. Тут другое.

– Как это? – все-таки спросил Ланиус. Вопрос вырвался раньше, чем он успел заткнуть себе рот.

– Как? Я скажу тебе как. Потому что, когда это делается, оба человека наслаждаются этим, вот как.

Орталис бросил вызывающий взгляд на Ланиуса.

Даже Кристата признавала, что кое-что поначалу нравилось ей. А потом, когда все зашло слишком далеко для нее, может быть, Орталис принял настоящий страх за поддельный, который был частью игры. Ланиус не исключал, что именно так все и было.

«Но он хотел охотиться на девушек для развлечения. Как я могу забыть об этом? Что бы он стал делать, когда бы поймал их?»

Молчание Ланиуса рассердило сына Граса.

– Проклятие, я говорю тебе правду, – сказал он.

– Ладно. Я верю тебе.

Ланиус не верил, но... судя по всему, Орталис сам верил в то, что говорил. А Ланиус верил – нет, он знал, – что спорить с принцем было бесполезно.

Несколько дней спустя у Лимозы начались роды. Нетта, очень опытная акушерка, которая в свое время помогала Сосии, занялась женой Орталиса. Ланиус не прохаживался за дверями спальни Лимозы, это было занятие для Орталиса. Но король все-таки получал сведения от женщин, которые помогали акушерке. Из того, что они говорили, следовало, что все шло как положено. Ланиус надеялся на благополучный исход. Неважно, что он думал о Петросусе, он хорошо относился к дочери ссыльного казначея.

Солнце только что село, когда высокий тонкий крик новорожденного раздался из спальни. Спустя некоторое время оттуда вышла Нетта.

– Поздравляю, ваше высочество, – сказала она. – У вас отличная, здоровая дочь, и ее высочество, ваша жена, хорошо себя чувствует.

– Дочь? – Орталис не потрудился понизить голос и скрыть разочарование, прозвучавшее в нем. Но затем он изобразил что-то вроде смеха. – Ладно, мы просто еще раз попытаемся, вот и все.

Но не раньше чем через шесть недель, – твердо указала акушерка. – Вы можете причинить ей настоящий вред, если сделаете это слишком рано. Я не шучу насчет этого, ваше высочество. Держитесь подальше от ее постели, пока не пройдет шесть недель.

Как давно кто-нибудь, кроме Граса, разговаривал с Орталисом таким тоном? Принц просто кивнул:

– Хорошо.

– Принцесса Лимоза сказала, вы собирались назвать девочку Капелла. Это так?

– Да. Так звали ее мать, – подтвердил Орталис.

– Хорошее имя, – кивнула акушерка. – У меня есть двоюродная сестра по имени Капелла. Она очаровательная женщина, и я уверена – ваша маленькая принцесса будет такой же.

Что Орталис ей ответил, этого Ланиус не слышал. Он ушел в свою спальню и сказал Сосии: